Витебско-оршанская операция. Началась оршанская наступательная операция Нужна помощь по изучению какой-либы темы

Главная Энциклопедия История войн Подробнее

Витебско-Оршанская наступательная операция (22 - 28 июня 1944 г.)

Переправа танков через р. Западная Двина. 1-й Прибалтийский фронт. Лето 1944 г.

Витебско-Оршанская операция — наступательная операция советских войск в Восточной Белоруссии, проводимая с целью разгрома левого крыла немецкой группы армий «Центр» и создания благоприятных условий для дальнейшего наступления. Являлась составной частью Белорусской стратегической наступательной операции «Багратион».

В соответствии с решением Ставки ВГК к проведению Витебско-Оршанской операции привлекались 1-й Прибалтийский (командующий генерал армии ) и 3-й Белорусский (командующий генерал армии ) фронты. Общую координацию действий обоих фронтов в операции осуществлял представитель Ставки ВГК маршал Советского Союза .

Схема Витебско-Оршанской наступательной операции 23 - 28 июня 1944 г.

Мероприятия по подготовке к предстоящим боевым действиям начали проводиться еще с апреля 1944 года. За это время Ставка ВГК выделила из своего резерва значительные силы и средства: 1-му Прибалтийскому фронту — 1-й танковый корпус; 3-му Белорусскому фронту — 11-ю гвардейскую и 5-ю гвардейскую танковую армии, 2-й гвардейский танковый, 3-й гвардейский механизированный и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса. Помимо этого, к началу операции в войска поступило большое количество отдельных танковых и самоходных артиллерийских полков и бригад, артиллерийских, минометных и инженерных соединений и частей, авиационных корпусов и дивизий, а также различная боевая техника и маршевое пополнение. К началу операции общее превосходство над противником достигало: по людям — в 2 раза, орудиям и минометам — в 3,8 раза, танкам и самоходным артиллерийским установкам (штурмовым орудиям) — в 5,8 раза, боевым самолетам — в 3,9 раза.

Значительный объём работ был выполнен и по материально-техническому обеспечению предстоявших боевых действий. К началу наступления армейские запасы по различным видам довольствия составляли: продовольствия — 12-20 сутодач, горюче-смазочных материалов — 3,4-4,2 заправки, боеприпасов — 2,2-4 боекомплекта.

Силами инженерных войск 1-го Прибалтийского фронта были построены 275 км и отремонтированы 820 км дорог, возведены мосты общей протяженностью 1,8 км. Весьма значительные дорожные работы проводились и в полосах 3-го Белорусского фронта. Кроме того, для преодоления болотистой местности во всех соединениях заблаговременно настилались гати, заготавливались из подручных материалов волокуши для артиллерии и станковых пулеметов, хворостяные маты, мокроступы для солдат.

Особая роль при подготовке и ведении наступления отводилась партизанам. Они должны были нарушать коммуникации и линии связи немецких войск, уничтожать штабы, выводить из строя живую силу и боевую технику, осуществлять в интересах наступавших фронтов разведку, захватывать и удерживать выгодные рубежи и плацдармы на реках до подхода соединений и частей Красной армии, срывать вывоз населения и материальных ценностей в Германию. Выполняя эту задачу, только 20 июня партизанские отряды взорвали более 40 тыс. рельсов, а за последующие 9 суток — еще 20 тыс. В то время когда командование группы армий «Центр» остро нуждалось в переброске резервов к участкам прорыва советских войск, движение на железных дорогах противника оказалось парализованным. Причем только с 26 по 29 июня партизаны пустили под откос 147 вражеских эшелонов.

В целом к лету 1944 г. создавалась мощная, по количественным и качественным показателям, группировка сил и средств, а фронты, участвовавшие в операции, заняли выгодное оперативное положение для охвата группировки противника в Белоруссии с флангов и её изоляции от групп армий «Север».

Войска 1-го Прибалтийского фронта к началу лета охватывали Витебск с севера и северо-востока и находились на ближних подступах к Полоцку. Им противостояли соединения 1-го армейского корпуса 16-й армии группы армий «Север» (генерал-полковник Г. Линдеман), а также 9-го и 53-го армейских корпусов 3-й танковой армии группы армий «Центр» (генерал-фельдмаршал Э. Буш). В составе этой группировки насчитывалось 728 полевых и 622 противотанковых орудий, 823 миномета, 130 танков и штурмовых орудий. В планах немецкого командования району Витебска отводилось первостепенное значение, так как его удержание обеспечивало поддержание взаимодействия между группами армий «Центр» и «Север». Поэтому противник, несмотря на невыгодное для него начертание линии соприкосновения сторон, оборудовал на подступах к Витебску несколько оборонительных рубежей. Первый из них, прикрытый почти сплошными комбинированными проволочными и минновзрывными заграждениями, находился в 10-15 км от города. В 7-10 км от переднего края проходил второй рубеж, на подступах к которому имелись заграждения, противотанковые рвы и минные поля. Последняя линия траншей была отрыта непосредственно на окраинах Витебска, каменные здания которого составляли основу многочисленных опорных пунктов.

Войска 1-го Прибалтийского фронта объединяли в своем составе 4-ю ударную, 6-ю гвардейскую и 43-ю армии (восемь стрелковых корпусов, 24 стрелковые дивизии, одну стрелковую бригаду), один танковый корпус и различные средства усиления. Во фронте имелось 687 танков и самоходных артиллерийских установок, 4926 орудий и минометов калибром от 76 мм и выше, 778 орудий противотанковой артиллерии. Авиационное обеспечение наступления осуществляла 3-я воздушная армия, насчитывавшая 900 самолетов.

3-й Белорусский фронт занимал рубеж, на который он вышел еще осенью предыдущего года. К началу Витебско-Оршанской операции ему противостояли 53-й и 6-й армейские корпуса 3-й танковой армии и 27-й армейский корпус 4-й армии противника. В них входили 14 дивизий, 12 отдельных охранных полков и до 35 батальонов 25, в которых насчитывалось более 2,5 тыс. орудий и минометов, около 320 танков и штурмовых орудий. Авиационную поддержку этой группировки с воздуха осуществляли до 330 самолетов.

К началу операции в составе 3-го Белорусского фронта действовали 39, 5, 11-я гвардейская и 31-я армии, 5-я гвардейская танковая и 1-я воздушная армии, 2-й гвардейский танковый, 3-й гвардейский механизированный и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса, отдельные соединения и части различных родов войск. В них имелось более 8,3 тыс. орудий и минометов, 1,8 тыс. танков и САУ, около 1,9 тыс. самолетов. Войска фронта превосходили противника в людях — в 1,7 раза, в орудиях и минометах — в 3,2 раза, в танках и САУ (штурмовых орудиях), а также в самолетах — в 5,7 раза.

В соответствии с замыслом операции предусматривалось ударными группировками 1-го Прибалтийского (6 гв. А, 43 А, 1-й танковый корпус) и правого крыла 3-го Белорусского (39 А, 5 А, КМГ) фронтов прорвать оборону противника северо-западнее и южнее Витебска, форсировать р. Западную Двину, окружить и уничтожить части и соединения 3-й танковой армии немецких войск. На внешнем фронте окружения развивать наступление на Лепель и Сенно.

Одновременно фронтальным ударом войск левого крыла 3-го Белорусского фронта (11 гв. А, 31 А, 2-й гв. танковый корпус) разгромить соединения 4-й армии немецких войск в районе Орши, овладеть городом и в дальнейшем развивать наступление на борисовском направлении.

С целью прорыва неприятельской обороны в короткие сроки командование фронта решительно массировало силы и средства на важнейших направлениях. В полосах ударных группировок оно сосредоточило до 80% артиллерии, танков и самоходных артиллерийских установок. Это позволило создать высокие оперативные плотности. Превосходство над противником на участках прорыва достигало: в людях — в 3-4 раза, в артиллерии — в 3 раза, в танках и САУ (штурмовых орудиях) — в 10 раз.

Переходу в наступление обоих фронтов предшествовала разведка боем, начавшаяся 22 июня после 20-минутной артиллерийской подготовки. На ряде участков передовым батальонам удалось вклиниться в оборону противника от 1,5 до 8 км. Разведку боем немецкое командование, отмечено в журнале боевых действий 3-й танковой армии за 22 июня 1944 г., приняло за начало «ожидавшегося большого наступления», поэтому ввело в сражение дивизионные, а на ряде участков и корпусные резервы.

Утром 23 июня, после предварительной авиационной подготовки по опорным пунктам и артиллерии противника, в наступление перешли главные силы фронтов. Ударные группировки фронтов за день боя продвинулись до 16 км в глубину, создав проходы шириной от 30 до 50 км.

К исходу 24 июня войска 1-го Прибалтийского фронта вышли на р. Западную Двину, а соседняя 6-я гвардейская армия форсировала её. Соединения и части правого крыла 3-го Белорусского фронта преодолевая сопротивление противника овладели г. Богушевском.

25 июня войска 43-й армии форсировали р. Западную Двину и установили в районе Гнездиловичей взаимодействие с частями 39-й армии 3-го Белорусского фронта, завершив окружение Витебска. 5 немецких дивизий 3-й танковой армии общей численность более 40 тыс. человек были окружены и одновременно рассечены на части.

Представитель Ставки ВГК на 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах маршал А. М. Василевский потребовал упредить выдвигавшиеся из глубины резервы врага и не допустить занятия ими обороны в полосе многочисленных озер и рек на рубеже Полоцк — Лепель. В этих целях командующий фронтом генерал армии И. Х. Баграмян решил незамедлительно использовать главные силы фронта для развития успеха наступления, а для ликвидации окруженной в районе Витебска группировки выделить только левофланговые соединения 43-й армии. Совместно с частями и соединениями 39-й армии 3-го Белорусского фронта, к 6 часам 26 июня Витебск был освобожден, а 27 июня вся вражеская группировка, попавшая в окружение, прекратила сопротивление.

Одновременно главные силы фронта продолжали развивать наступление на полоцком и лепельском направлениях. К исходу 28 июня части и соединения 6-й гвардейской армии вышли на рубеж в 18-20 км юго-восточнее Полоцка, а войска 43-й армии, преследуя отступающие части 3-й немецкой танковой армии, с ходу ворвались в Лепель и очистили его от захватчика.

В ходе боёв с 23 по 28 июня ударная группировка 1-го Прибалтийского фронта преодолела в условиях труднопроходимой лесисто-болотистой местности свыше 80 км, имея средний темп наступления до 14 км в сутки. За этот период она освободила 1670 населенных пунктов, в том числе такие крупные, как Шумилино, Улла, Бешенковичи и Лепель. При этом потери фронта за последнюю декаду июня составили 23 053 человека, в том числе погибшими 4658 человек.

Стремительно развивалось наступление главных сил 3-го Белорусского фронта. К исходу первого дня соединения 39-й армии продвинулись в глубину на 12 - 14 км, перерезали железную дорогу Витебск — Орша, шоссе Витебск — Бешенковичи, а к концу дня 24 июня вышли на восточную окраину Витебска и завязали уличные бои.

Солдаты 881-го стрелкового полка ведут бой в районе вокзала.
Витебск, июнь 1944 г.

Опасаясь окружения, командующий 3-й немецкой танковой армией генерал-полковник Г. Рейнгардт, отдал приказ об отходе своих войск. Обнаружив вражеские колонны на шоссе Витебск — Бешенковичи, соединения 1-й воздушной армии подвергли их бомбоштурмовым ударам.

Используя поддержку с воздуха, части 5-го гвардейского стрелкового корпуса совместно с 28-й гвардейской танковой бригадой, выйдя на южный берег Западной Двины, перерезали противнику пути отхода из Витебска.

Противник потерял свыше 20 тыс. человек убитыми и более 10 тыс. пленными, в их числе оказались командир и начальник штаба 53-го армейского корпуса.

Представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза А.М. Василевский и командующий войсками 3-го Белорусского фронта генерал-полковник И.Д. Черняховский допрашивают командира 53-го армейского корпуса генерала пехоты Ф. Гольвитцера и командира 206-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта А. Хиттера. Район Витебска, 1944 г.

В период с 23 по 28 июня соединения 39-й и 43-й армий уничтожили и захватили более 1 тыс. орудий и минометов, около 3,9 тыс. автомобилей и мотоциклов, 54 танка и штурмовых орудия, 249 складов военного имущества.

Уничтоженная немецкая техника на шоссе под Витебском, июнь 1944 г.

Главные силы 5, 11 гвардейской и 31 армий, действовавших на богушевском и оршанском направлениях, сходу прорвали оборону противника лишь в полосе 5-й армии генерал-лейтенанта Н. И. Крылова. Ее соединения продвинулись на 10-12 км. Соединения 5-й армии продолжали развивать наступление в глубину вражеской обороны и вышли к г. Богушевск. Его штурму предшествовал массированный удар авиации 1-й воздушной армии. Используя его результаты, части 144-й и 215-й стрелковых дивизий ворвались в город и овладели им.

Саперы разминируют Витебск, 1944 г.

Жители освобожденного Витебска. Июнь 1944 г.

Вручение наград отличившимся в боях. 1-й Прибалтийский фронт.
Лето 1944 г.

Для закрепления дальнейшего успеха в прорыв была введена конно-механизированная группа гвардии генерал-лейтенанта Н. С. Осликовского. Её 3-й гвардейский механизированный корпус во взаимодействии со стрелковыми дивизиями 25 июня овладел г. Сенно и передовыми частями перерезал железную дорогу Лепель — Орша, а соединения 3-го гвардейского кавалерийского корпуса с ходу преодолели оборону врага и приступили к его преследованию.

В целом, за первые три дня наступления войска 3-го Белорусского фронта прорвали оборону врага в полосе шириной 100 км от Западной Двины до Днепра, продвинулись в глубину на 30-50 км, сломили сопротивление врага и создали условия для развития наступления на Борисов и охвата 4-й немецкой армии с севера и запада.

В полосе 11-й гвардейской армии генерал-лейтенанта К. Н. Галицкого соединения 8-го и 36-го гвардейских стрелковых корпусов, наносившие главный удар вдоль Минской автострады, натолкнулись на сильное противодействие противника и в течение дня продвинулись вперед всего на 2 км. Для изменения сложившейся ситуации по приказу представителя Ставки ВКГ маршала А. М. Василевского в прорыв на богушевском направлении была введена подвижная группа фронта — 5-я гвардейская танковая армия.

Её стремительными действиями был освобожден г. Толочин, перерезана на протяжении 30 км автострада Москва — Минск, железная дорога Орша — Минск и осуществлен выход в тыл немецкого 27-го армейского корпуса, занимавшего оборону в оршанском узле сопротивления.

Одновременно соединения конно-механизированной группы (с севера) и 11-й гвардейской армии (с северо-запада) подошли к Орше. В 18 час 20 мин 26 июня начался штурм города, а уже к 23 час завязались уличные бои. Противник превратил каменные строения в мощные узлы сопротивления, а на всех перекрестках дорог установил долговременные огневые точки. Для их разрушения и подавления использовались 152-мм гаубицы и боевые машины 517-го огнеметного танкового полка. К 9 час 27 июня соединения обеих армий полностью овладели городом. Они захватили девять железнодорожных эшелонов, 15 паровозов, 1250 вагонов, 37 орудий, 19 танков и бронемашин, 161 трактор, 1950 автомашин и тягачей, 23 различных склада, а также другое вооружение и имущество. Противник потерял убитыми 1,2 тыс. и пленными более 100 солдат и офицеров.

Колонны немецких пленных, захваченных в Белоруссии, на улицах Москвы.
17 июля 1944 г.

Продолжая преследование немецкие войска, части и соединения фронта правым крылом и центром к исходу 28 июня вышли к р. Березина. Продвижение на его левом крыле фронта было сковано упорным сопротивлением противника.

В результате пятидневного наступления войска 3-го Белорусского фронта прорвали оборону противника на 115 км в глубину и расширили его до 150 км по фронту, освободив 1674 населенных пункта.

В ходе боёв окружены и уничтожены 246-я и 206-я пехотные, 4-я и 6-я авиаполевые дивизии, разгромлены 299, 14, 95, 197-я пехотные дивизии, нанесены крупные потери 256-й и 260-й пехотным, а также 286-й охранной дивизиям. Потери фронта с 23 июня до конца месяца составили 51 526 человек, из них 11 014 человек убитыми, а также 318 танков, 59 орудий и минометов, 113 самолетов.

В результате Витебско-Оршанской операции было разгромлено левое крыло группы армий «Центр», советские войска продвинулись на 80-150 км и создались благоприятные условия для дальнейшего наступления на минском и вильнюсском направлениях.

Быстрый прорыв тактической обороны противника обуславливался умелым выбором направлений главных ударов, внезапностью их нанесения, своевременным вводом в бой вторых эшелонов и подвижных групп, массированием сил и средств на направлениях главных ударов, прочным удержанием господства в воздухе.

Подполковник Алексей Нефедьев,
кандидат политических наук,
заместитель начальника отдела Научно-исследовательского
института военной истории Военной академии
Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации.

К исходу первой декады сентября 1943 г. войска Западного фронта в ходе Смоленской наступательной операции нанесли значительный урон врагу в районах Ельни и Дорогобужа и продвинулись дальше на запад еще на 30-40 км. Оценивая такие действия, как несомненный успех, и ориентируясь на доклады разведки, Ставка ВГК полагала, что немецкая группа армий «Центр» уже значительно ослаблена и не способна к серьезному сопротивлению. Поэтому она решила развивать наступление на большую глубину. 20 сентября командующему войсками фронта генералу армии В.Д. Соколовскому была направлена директива, в которой приказывалось: «… Разбить смоленскую группировку противника и 26-27 сентября овладеть г. Смоленском... в дальнейшем… 10-12 октября овладеть районом Орша, Могилев...». При этом глубина ближайшей задачи составляла 70, а последующей - свыше 180 км.

Несмотря на ожесточенное сопротивление немецких войск, низкую укомплектованность соединений и частей фронта людьми и боевой техникой, перебоями в снабжении материально-техническими средствами, 25 сентября Смоленск был освобожден. В этих условиях Ставка поставила генералу армии В.Д. Соколовскому еще более масштабную задачу: «После овладения районом Орша, Могилев продолжать наступление в общем направлении Борисов, Молодечно и выйти на фронт Докшицы, Долгиново, Радошковичи. В дальнейшем иметь целью овладеть столицей Литвы - Вильно (Вильнюс. - Прим. авт.)». В результате глубина задач еще более возросла: рубеж Докшицы, Радошковичи (северо-западнее Минска) находился в 170-200, а г. Вильнюс - более чем в 300 км. К тому же наступление должно было развиваться без оперативной паузы в боевых действиях, в прежней группировке сил и средств, без какого-либо ее усиления, при недостатке боеприпасов, горючего и продовольствия.

В свою очередь, немецкое командование, оценивая сложившуюся обстановку на центральном участке Восточного фронта, считало, что «противник (советские войска. - Прим. авт.), по-видимому, уже сейчас будет стремиться к созданию оперативной паузы на время распутицы, с тем чтобы пополнить свои силы. Возможно, что он попытается до наступления этой паузы занять по возможности благоприятные исходные районы для предполагаемого зимнего наступления». Поэтому оперативное построение группы армий «Центр» по сравнению с предыдущими операциями существенных изменений не претерпело. Несмотря на то, что в первом эшелоне находились ослабленные в длительных боях пехотные дивизии, ее командование было способно своевременно нарастить усилия в обороне за счет соединений второго эшелона, еще не задействованных для отражения ударов советских фронтов, а также привлечения резервов.

Первая попытка Западного фронта продолжить наступление, предпринятая сразу же после окончания Смоленской операции в период с 3 по 4 октября, закончилась безрезультатно. В боевом донесении в Ставку командующий его войсками генерал армии В.Д. Соколовский вынужден был констатировать, что «в связи с растяжкой коммуникаций (до 200 км), плохими дорогами и недостатком автотранспорта подвоз видов питания, особенно боеприпасов, затруднен. В войсках боеприпасы на исходе (0,1-0,2 боекомплекта). На накопление боеприпасов в войсках потребуется до восьми суток. Фронт временно вынужден прекратить наступательную операцию, примерно до 12 октября».

Замыслом новой наступательной операции предусматривалось нанести главный удар группировкой в составе 33, 21, 10-й гвардейской и 49-й армий, 2-го гвардейского танкового, 5-го механизированного, 3-го и 6-го гвардейских кавалерийских корпусов, прорвать оборону врага на участке Ковшичи, Луки шириной до 15 км, разгромить основные силы немецкой 4-й армии (27-й армейский и 39-й танковый корпуса) и овладеть Оршей. Наступление, как и прежде, предполагалось вести в центре полосы фронта, что позволяло в короткие сроки создать ударную группировку без значительного маневрирования вдоль линии соприкосновения сторон и по кратчайшему пути выйти к городу. Местность по своим характеристикам благоприятствовала применению всех родов войск. Вместе с тем избранное направление главного удара фронта не было неожиданным для командования противника. Оно своевременно подготовило в глубине обороны промежуточные рубежи и сосредоточило здесь резервы.

С целью массирования сил и средств на избранных направлениях полосы наступления армий совпадали с участками прорыва и достигали по ширине до 5 км. Оперативное построение армейских объединений включало два - три эшелона, состоявшие из стрелковых дивизий, и эшелон развития успеха (подвижные группы). Также, в два - три эшелона, строили боевые порядки дивизии и полки. Это способствовало последовательному и планомерному наращиванию силы удара при прорыве вражеской обороны. Вместе с тем узкие полосы наступления и глубокое эшелонирование войск объяснялись еще и тем, что прибывавшее пополнение в большинстве своем не было обучено для ведения боя. Поэтому командование стремилось к тому, чтобы личный состав вел наступление «плотными массами, непосредственно ощущая соседа справа и слева». Мотивировалось это тем, что «малообученный, необстрелянный солдат при первых разрывах снарядов и мин ложился на землю и не двигался. Наличие же второго и третьего эшелонов, двигавшихся за первым, обеспечивало безостановочное движение вперед».

Как и планировалось, наступление началось 12 октября проведением артиллерийской подготовки, которая продолжалась 1 час 25 минут. Однако она не стала неожиданной для противника. Поэтому подразделения его первого эшелона были заблаговременно отведены во вторую траншею и заняли укрытия. На переднем крае оставались лишь наблюдатели и дежурные огневые средства. Из-за плохой разведки и отсутствия корректирования огня армейская и дивизионная артиллерия наносила удары по площадям, а не по конкретным целям. Эффективность таких действий была низкой, в результате чего не удалось подавить пехоту в опорных пунктах и нарушить систему огня немецких войск. С началом же атаки орудия прямой наводки не смогли вести огонь по врагу из-за опасения поразить свои стрелковые подразделения, двигавшиеся на поле боя плотными цепями.

Наступление сразу же приобрело форму медленного «прогрызания» обороны противника. Войска втянулись в тяжелые, кровопролитные бои за населенные пункты и высоты. Немецкие пехотные подразделения с небольшими группами танков, поддерживаемые огнем артиллерии и минометов, проводили многочисленные контратаки. Вражеская авиация господствовала в воздухе и наносила ощутимый урон наступавшим частям. Их атаки в полосе 21-й армии генерал-лейтенанта Н.И. Крылова не привели к какому-либо положительному результату. К вечеру они вели бои за первую линию траншей на западном берегу р. Мерея.

Наибольшего успеха в первый день достигли соединения 33-й армии генерал-полковника В.Н. Гордова. Преодолевая сильный артиллерийско-минометный огонь и отражая контратаки противника, ее передовые части продвинулись на глубину от 1 до 3 км. В то же время наступление 10-й гвардейской и 49-й армий генерал-лейтенантов А.В. Сухомлина и И.Т. Гришина в течение суток развития не получило и ограничилось боями за населенные пункты Лапыревщина и Арвяница.

В течение ночи на 13 октября в первые эшелоны каждой из армий было дополнительно выведено по одной стрелковой дивизии. С утра после коротких огневых налетов, продолжительностью 10-15 минут, наступление возобновилось. Однако стрелковые подразделения, встреченные огнем артиллерии и пулеметов, залегли на поле боя. Попытки командиров отделений, взводов и рот поднять их в атаку успехом не увенчались. Стремясь внести перелом в обстановку, командующий 33-й армией ввел в сражение часть сил 5-го механизированного корпуса, но и после этого соединения первого эшелона продвижения вперед не имели. Они находились под постоянным воздействием немецкой авиации, которая совершила за день 1500 самолето-вылетов.

На следующий день интенсивность ее применения почти не снизилась (более 1300 самолето-вылетов), в то время как 1-я воздушная армия (генерал-лейтенант авиации М.М. Громов) Западного фронта совершила только 237 самолето-вылетов. Вражеские бомбардировщики наносили большой урон личному составу и технике, дезорганизовывали управление войсками. Например, польская 1-я пехотная дивизия, успешно действовавшая 12 октября, в дальнейшем подверглась ударам с воздуха и контратакам противника с флангов. В результате штабы дивизии и полков потеряли управление, подразделения перемешались на поле боя. Некоторые из них разбежались и сдались в плен. Следует отметить, что случай сдачи в плен произошел в этом соединении еще до начала боевых действий, когда в ночь перед наступлением 25 польских солдат перешли на немецкую сторону. Всего в ходе двухдневных боев дивизия потеряла убитыми более 500 и ранеными более 1680 человек, 661 человек пропал без вести. 15 октября решением Военного совета фронта она была выведена в резерв 33-й армии для восстановления боеспособности.

В период с 15 по 18 октября наступление ударной группировки развития так и не получило, войска остановились на достигнутых рубежах, неся большие потери от огня артиллерии и ударов авиации противника. Так, 33-я армия только за два дня, 15 и 16 октября, потеряла более 30 танков из имевшихся 85 боевых машин. В целом же за период операции, с 12 по 18 октября, потери Западного фронта составили 5,8 тыс. человек убитыми и 17,5 тыс. человек ранеными.

В журнале его боевых действий отмечалось: «Организованное наступление 12 октября на оршанском направлении не получило нужного развития по следующим причинам. Противник через перебежчика узнал о готовящемся прорыве и принял контрмеры (подготовил крупную группу авиации, усилил направление танками и самоходными пушками, на время нашей арт. и авиационной обработки укрыл в убежище живую силу и вооружение). И все это противопоставил во время атаки наших войск…

Фронт продолжал испытывать большие трудности с подвозом войскам автогорючего, боеприпасов, продовольствия и авиабензина. Железная дорога до Смоленска еще очень слабо работала и давала 6-7 поездов в сутки. Грунтовые пути подвоза были очень длинные, требовали много времени на кругооборот и много горючего.

Бой вела артиллерия, минометы и малочисленная пехота, танков для действия с пехотой было очень мало, и они очень быстро вышли из строя. Не получив нужного успеха в этой операции, войска… вынуждены были прекратить наступательные действия…».

По мнению же Верховного Главнокомандования, неудачи наступления фронта были обусловлены неверным выбором направления главного удара в центре его полосы. В Генеральном штабе полагали, что действовавшая здесь группировка после выхода к Днепру не сможет преодолеть его в короткие сроки, и дальнейшее продвижение войск будет находиться под вопросом. В то же самое время нанесение удара на правом крыле позволяло обойти немецкую 4-ю армию с фланга, выйти ей в тыл и очистить правый берег реки, избежав ее форсирования.

Исходя из этого, 15 октября Западному фронту была направлена директива Ставки, в которой отмечалось, что его «войска… не выполнили поставленную им задачу - овладеть к 12 октября Оршей и ведут затяжные, безрезультатные бои, приводящие к потере времени, сил и средств». В Москве считали, что это является следствием «неправильной группировки войск фронта», в связи с чем требовалось до 21 октября перераспределить личный состав и вооружение «с целью решительного усиления правого крыла… и ликвидации слабосильных армий».

Следовательно, в соответствии с решением Ставки ВГК, главный удар планировалось нанести вдоль Минской автострады. Наступление на новом направлении исключало выход к серьезной водной преграде - Днепру, но, вместе с тем, должно было вестись в тяжелых условиях лесисто-болотистой местности. К тому же немецкое командование, учитывая возможность нанесения удара советскими войсками и здесь, заблаговременно подготовило три эшелонированных оборонительных рубежа: первый - по линии оз. Афанасьевское, Старая Тухиня, Новая Тухиня; второй - Остров Юрьев, Киреево, Горманы, в 12-15 км от первого; третий - в 6-8 км северо-восточнее Орши.

При подготовке операции 10-я гвардейская армия приняла в свой состав соединения 5-й армии со средствами усиления в занимаемых ими полосах. Одновременно 21-я армия передала все свои силы в 33-ю армию. С целью доукомплектования людьми штаб фронта провел мобилизацию на освобожденной территории. Это позволило в короткие сроки довести численность стрелковых дивизий до 4-4,5 тыс. человек. Однако поступавшее пополнение в большинстве своем не имело необходимой военной подготовки. Оставляло желать лучшего и его морально-психологическое состояние после двух лет нахождения в оккупации. Следует добавить, что передвижения войск не остались незамеченными разведкой противника.

Наступление планировалось осуществить в два этапа. В ходе первого из них предусматривалось нанести удар в полосе шириной 5 км, прилегавшей к автомагистрали и железной дороге, и прорвать первый и второй оборонительные рубежи немецких войск. Для этого предназначались 31-я армия генерал-лейтенанта В.А. Глуздовского (двенадцать стрелковых дивизий), 2-й гвардейский танковый корпус и основная часть артиллерии. За 31-й армией, во втором эшелоне, должны были действовать шесть стрелковых дивизии 10-й гвардейской армии. Три ее дивизии получили задачу вести наступление на правом фланге ударной группировки. На ее левый фланг (по южному берегу р. Днепр) выделялась часть соединений 68-й армии генерал-лейтенанта Е.П. Журавлева.

На втором этапе намечалось вывести 10-ю гвардейскую армию в первый эшелон, нанести удар в направлении Орши и овладеть городом. Для развития успеха в ее полосе предназначался 3-й гвардейский кавалерийский корпус. 68-й армии ставилась задача продвигаться за 31-й армией, составляя второй эшелон ударной группировки фронта.

Наступательная операция началась 21 октября. После артиллерийской подготовки продолжительностью 2 часа 10 минут дивизии 31-й армии атаковали сильно укрепленный рубеж противника, к исходу дня прорвали его оборону на участке шириной 1 км и продвинулись вперед до 4 км. Для развития наметившегося успеха в сражение были введены две танковые бригады 2-го гвардейского танкового корпуса. Но вскоре они были остановлены, так как немецкое командование выдвинуло на угрожаемое направление резервы и сосредоточило на нем огонь более 40 артиллерийских и минометных батарей. Попытка же перехода в наступление соединений 10-й гвардейской и 68-й армий, по сути, была сорваны врагом, так как за весь день стрелковые подразделения смогли преодолеть только 200-300 м.

В течение второго дня наступления максимальное продвижение в полосе 31-й армии составило 1 км. Не внесли перелом в ход боевых действий и две танковые бригады, потерявшие 41 танк и практически утратившие боеспособность. После этого командующий войсками фронта вывел 2-й гвардейский танковый корпус в свой резерв. Командующему армией генерал-лейтенанту В.А. Глуздовскому ничего не оставалось, как ввести в бой вторые эшелоны стрелковых корпусов. Однако их многократные попытки атаковать пресекались интенсивным огнем противника. Противодействовать ему армейская артиллерия не могла ввиду отсутствия боеприпасов. К тому же немецкое командование значительно нарастило усилия в обороне за счет маневра частей 26-й пехотной дивизии, 1-й пехотной бригады СС, подразделений 205-го и 131-го пехотных полков 52-й пехотной дивизии. Поддержанные артиллерией, танками и авиацией, они стали проводить многочисленные контратаки.

К исходу 26 октября наступательные возможности войск полностью иссякли, и они приступили к закреплению на достигнутых рубежах. Максимальная глубина их вклинения в оборону противника составила 4-6 км. При этом Западный фронт потерял свыше 4,7 тыс. человек убитыми и более 14,2 тыс. - ранеными. В очередном докладе генерала армии В.Д. Соколовского в Ставку ВГК отмечалось, что командование немецкой 4-й армии уделило особое внимание укреплению обороны севернее р. Днепр, на оршанском направлении. Здесь оно сосредоточило до шести пехотных дивизий и бригаду СС, средняя численность которых (6-7 тыс. человек) на 35-50 % превышала численность стрелковых дивизий фронта. Глубина первого оборонительного рубежа достигала 6 км. Перед передним краем обороны и в межпозиционном пространстве находились противопехотные и противотанковые препятствия. Промежуточный рубеж враг подготовил по линии оз. Орехи, р. Бася, а тыловой - Богушевск, Орша, западный берег р. Днепр. В ходе боевых действий его пехота активно поддерживалась огнем шестиствольных минометов. К тому же, все виды оружия были обеспечены большим количеством боеприпасов.

С другой стороны, боеспособность стрелковых дивизий ударной группировки фронта в результате длительного наступления значительно снизилась. Количество пополнения, темпы его прибытия и качество поступавшего личного состава не позволили своевременно восстановить боеспособность войск. Ощущался острый недостаток в боеприпасах, которых имелось от 0,5 до 0,75 боекомплектов для всех видов оружия и калибров. Поэтому попытка возобновить наступление и прорвать второй оборонительный рубеж силами 10-й гвардейской и 31-й армий успеха не имела.

С учетом того, что Главное артиллерийской управление Красной армии могло поставить фронту боеприпасы лишь в первой декаде ноября, В.Д. Соколовский запросил разрешения начать очередную операцию 14 ноября 1943 г. 9 ноября он доложил в Ставку ВГК очередной план наступления. В соответствии с ним направление главного удара оставалось прежним. Предусматривалось прорвать оборону противника на участке шириной 12 км силами четырех армий, объединенных в две ударные группы. Первая в составе 10-й гвардейской и 31-й армий должна была нанести главный удар севернее р. Днепр, вдоль Минской автострады, и обеспечить ввод в сражение 2-го гвардейского танкового корпуса. Его задача заключалась в прорыве с ходу второго оборонительного рубежа и выходе на западный берег р. Оршица. В состав второй группы вошли 5-я и 33-я армии, которые предназначались для нанесения вспомогательного удара южнее р. Днепр, в направлении м. Дубровно, Орша. Как и ранее, полосы наступления армий совпадали с участками прорыва. Всего для наступления привлекались 34 стрелковые дивизии, до 4,5 тыс. орудий и минометов, свыше 200 танков, до 600 самолетов.

Средняя численность стрелковых дивизий составляла 4,5 тыс. человек. Обеспеченность боеприпасами к началу операции по основным калибрам превышала 2-2,5 боекомплекта, что соответствовало месячному лимиту. Но для того, чтобы успешно провести «артиллерийское наступление», то есть надежно подавить вражескую оборону и осуществить огневую поддержку и сопровождение стрелковых частей во все периоды боя, такого количества боеприпасов было недостаточно. Помимо этого, во всех армиях артиллерийская подготовка планировалась по шаблону. Она должна была начинаться залпом реактивных систем. Затем предусматривалось ведение огня артиллерией больших калибров с целью разрушения различных оборонительных сооружений. В последнем огневом налете огонь всей артиллерии сосредоточивался по переднему краю обороны противника. Такое неизменное построение артподготовки позволяло немецкому командованию не только своевременно принимать меры к занятию укрытий личным составом, но и с большой вероятностью определять время перехода советских войск в атаку.

По-прежнему много недостатков имелось в боевой подготовке личного состава. Основная масса пополнения прибыла только перед началом наступления в период с 10 по 14 ноября. Его обучение проводилось формально, на неподготовленных учебных полях. Командиры подразделений в основном уделяли внимание вопросам одновременного подъема в атаку и безостановочного движения вперед стрелковых цепей. Из-за экономии боеприпасов упражнения по ведению огня из стрелкового оружия с места и тем более в движении не отрабатывались. Оружие, в том числе автоматическое (пистолеты-пулеметы), выдавалось без учета индивидуальных особенностей и уровня подготовки солдат. В 5-й армии занятия с прибывавшим маршевым пополнением вообще не проводились. В 31-й армии на них отсутствовала артиллерия и танки. По существу, подразделения должны были вступать в бой необученными.

14 ноября после артиллерийской подготовки, которая продолжалась 3,5 часа, ударные группы (штрафные подразделения и штурмовые батальоны) перешли в наступление. Однако противник, заблаговременно подготовившись к отражению атаки, нанес ответные огневые удары по исходным районам и боевым порядкам войск. Это, в совокупности с густым туманом, сразу же привело к частичной потере управления в подразделениях и их перемешиванию на поле боя. За 200-300 м от вражеских траншей они к тому же были встречены сильным пулеметным огнем. Тем не менее, стрелковые дивизии первого эшелона армий медленно двигались вперед.

На направлении главного удара наибольшего успеха достигли соединения 10-й гвардейской армии, которые продвинулись до 2,5 км. Ее левофланговые соседи, соединения 31-й армии, преодолев противотанковый ров, полевые укрепления и заградительный огонь артиллерии в полосе Минской автострады, вклинились в глубину обороны противника до 1,5 км. По-иному развивались события на направлении другого удара. Здесь дивизии 5-й армии, овладев первой траншеей, вынуждены были под воздействием контратак немецких войск возвратиться в исходное положение. Существенные недочеты проявились в действиях 33-й армии. Ведя наступление в направлении населенного пункта Боброва, части ее 69-го стрелкового корпуса под огнем врага залегли и утратили взаимодействие с 23-й танковой бригадой. Оставшись без поддержки не только пехоты, но и отставшей артиллерии, бригада потеряла более 20 танков.

Второй день операции, 15 ноября, начался с отражения контратак противника, проводимых силами до пехотного батальона при поддержке пяти - шести танков и артиллерии. Соединения и части 10-й гвардейской и 31-й армий вынуждены были перейти к обороне, а на отдельных участках отойти на исходные позиции. Так, например, в полосе 10-й гвардейской армии полки 56-й гвардейской стрелковой дивизии из состава 19-го стрелкового корпуса оставили несколько населенных пунктов. Не смогли закрепиться в населенном пункте Пущай и дивизии 70-го стрелкового корпуса, входившего в 31-ю армию. Ввиду наметившегося кризиса командующий армией генерал-лейтенант В.А. Глуздовский ввел в сражение вторые эшелоны 70-го и 36-го стрелковых корпусов, ранее предназначенные не для отражения ударов врага, а для развития успеха первого эшелона.

Не лучшим образом складывалась обстановка и на направлении другого удара. Здесь немецкие войска частыми контратаками нанесли ощутимый урон дивизиям 5-й и 33-й армий. Бои приняли затяжной характер, борьба с переменным успехом велась за высоты и населенные пункты. Только на четвертые сутки наступления, 17 ноября, командующий войсками фронта решил ввести в сражение 2-й гвардейский танковый корпус. Однако объективные условия для этого уже отсутствовали. В течение дня 4-я и 25-я гвардейская танковые бригады вели бой за населенный пункт Заволоки. Но ни овладеть им, ни продвинуться вперед они не смогли. Наступление прекратилось на всех направлениях. За шесть суток ударные группировки фронта вклинились в глубину обороны противника на 1-4 км, потеряв при этом более 38,8 тыс. человек убитыми и ранеными.

Многократные неудачные попытки прорыва вражеской обороны наглядно показали, что без серьезной подготовки к наступлению рассчитывать на успех не приходилось. Однако командование фронта и армий должных выводов для себя так и не сделало. В течение девяти суток, выделенных для восстановления боеспособности соединений и частей, все проводимые мероприятия в основном сводились к приему маршевого пополнения и частичной перегруппировке. Как и прежде, обучение войск фактически не проводилось.

Начало очередной операции было назначено на 30 ноября 1943 г. Наступление предполагалось вести на тех же направлениях. Изменились только задачи. Для 10-й гвардейской армии она заключалась в том, чтобы прорвать оборону противника на участке Осинстрой, Новое Село шириной 3 км и овладеть рубежом Загрядно, станция Осиновка. Содержанием дальнейшей задачи являлся выход на рубеж Выдрица, 4 км западнее Голяшей. Общая глубина продвижения должна была составить 10 км. В первый эшелон оперативного построения выделялись пять, а во второй - три стрелковые дивизии. Для развития успеха предназначался 2-й гвардейский танковый корпус, которому приказывалось перерезать автомагистраль Витебск - Орша, захватить переправы через р. Оршица, после чего вести наступление в направлении Орши. Показатели наступательной операции 31-й армии были такими же, как и в 10-й гвардейской армии (ширина полосы - 3 км, глубина задачи - 10 км). Отличие было лишь в количестве выделяемых в первый и второй эшелоны стрелковых дивизий - четыре и пять соответственно.

На направлении другого удара 5-я армия, действуя в прежней полосе шириной 5 км, имела задачу овладеть рубежом высота 201,7, Загваздино и развивать наступление в направлении м. Дубровно (общая глубина - до 12 км). В первом эшелоне планировалось использовать семь, а во втором - две стрелковые дивизии.

30 ноября после часовой артиллерийской подготовки соединения трех армий перешли в наступление. С самого его начала проявились прежние недостатки в огневом поражении противника и поддержании взаимодействия между частями различных родов войск. Например, действовавшая в первом эшелоне 31-й армии 274-я стрелковая дивизия во время атаки подверглась ударам своей артиллерии и авиации. В полосе 5-й армии в период артиллерийской подготовки огонь не корректировался, а контрбатарейная борьба из-за отсутствия боеприпасов вообще не велась. И здесь штурмовая авиация 1-й воздушной армии дважды нанесла удары по своим войскам. Итогом дня стало лишь продвижение на отдельных участках в глубину вражеской обороны на 1-2 км. Последующие двое суток характеризовались ожесточенными боями с контратакующими немецкими подразделениями. Очередная наступательная операция, по существу, завершилась на тех рубежах, с которых она началась.

Докладывая о причинах неудачи, один из офицеров - представителей Генерального штаба на Западном фронте отмечал: «Отсутствовала всякая внезапность. О готовящейся операции и о том, что мы будем наступать утром 30.11.43 г., противник знал… Мы не сумели ошеломить противника, парализовать его волю и лишить возможности оказывать организованное сопротивление наступающим войскам… Пехота была поднята в атаку, несмотря на то, что огневая система и, особенно, артиллерия и минометы противника не были подавлены. От огня артиллерии и минометов она начала нести большие потери. Так, например, за первый день боя от осколков снарядов и мин наша пехота потеряла 70 % к общему числу раненых за этот день… Пехота в силу плохой обученности вообще и ведению наступательного боя, особенно, наступала скученными группами. Группы, попав под артиллерийско-минометный огонь противника, не расчленялись, а скученно залегали, чем представляли очень выгодную цель для артиллерии и минометов противника».

В течение декабря в полосе Западного фронта были проведены еще две наступательные операции: первая - на правом крыле с привлечением 10-й гвардейской, 31, 5-й и 33-й армий с целью овладения Оршей; вторая - на левом крыле, на могилевском направлении, силами 10-й армии генерал-лейтенанта В.С. Попова. Однако планируемых результатов они не достигли. Их итогом стало вклинение советских войск на глубину 1-2 км.

В результате наступления на оршанском направлении в октябре - декабре 1943 г. войска фронта продвинулись всего на 6-12 км и не выполнили поставленную Ставкой Верховного Главнокомандования задачу. При этом они потеряли до 25,5 тыс. человек убитыми и до 78,7 тыс. - ранеными (30 % от общей численности фронта), 177 танков и САУ, более 130 самолетов. В связи с этим следует признать объективность оценок бывшего немецкого генерала К.Типпельскирха, который отмечал: «Все наступательные операции, длившиеся до семи дней каждая и осуществлявшиеся многократно превосходящими силами с применением огромного количества артиллерии, успеха не имели. Войска 3-го Белорусского (Западного. - Прим. авт.) фронта выходили из каждого такого сражения настолько потрепанными, что лишь после основательного отдыха и восполнения понесенных крупных потерь были в состоянии предпринять очередную безуспешную попытку…».

К началу третьей декады декабря 1943 г. Западный фронт, в состав которого входили 5-я (генерал-лейтенант Н.И. Крылов), 10-я (генерал-лейтенант В.С. Попов), 31-я (генерал-лейтенант В.А. Глуздовский), 33-я (генерал-полковник В.Н. Гордов), 49-я (генерал-лейтенант И.Т. Гришин) и 1-я воздушная (генерал-лейтенант авиации М.М. Громов) армии, охватывал с флангов группировку противника в районах Орши и Могилева. Одновременно часть его сил, действовавшая на правом крыле, находилась на юго-восточных подступах к Витебску. Учитывая сложившееся положение на линии соприкосновения сторон, Ставка ВГК 22 декабря приказала генералу армии В.Д. Соколовскому провести наступление на витебском направлении. В соответствии с его решением к операции привлекалась 33-я армия, ближайшая задача которой заключалась в прорыве обороны врага на участке Ковалево, выс. 232,7 (0,5 км юго-западнее населенного пункта Аргуны), выходе к железной дороге Витебск - Орша и к р. Лососина.

Уже на следующий день, т.е. практически без подготовки, дивизии 69, 36-го и 45-го стрелковых корпусов генерал-майоров Н.Н. Мультана, Н.Н. Олешева и С.Г. Поплавского после 20-минутного огневого налета атаковали передний край немецких войск и вклинились в оборону на 1,5-2,5 км. К исходу 25 декабря их продвижение вперед составило 10 км. Наступление продолжалось до 6 января 1944 г., но после овладения деревнями Рожново и Осиновка было остановлено. Освободив территорию площадью до 120 кв. км и свыше 40 населенных пунктов, большего 33-я армия достичь не смогла. Ей так и не удалось преодолеть оборонительные рубежи противника на подступах к Витебску. В ожесточенных боях советские войска потеряли 33 500 человек (убитыми, ранеными и пропавшими без вести), 34 миномета, 67 орудий.

7 января 33-я и 5-я армии приступили к подготовке наступательной операции на богушевском направлении. В состав ударной группировки вошли шестнадцать стрелковых дивизий (из них одиннадцать - в первом эшелоне), стрелковая бригада, двенадцать артиллерийских бригад, шесть артиллерийских полков РГК, восемь самоходных артиллерийских полков, танковый корпус и шесть танковых бригад, насчитывавшие 295 танков. Им противостояли до четырех пехотных дивизий, части двух моторизованных дивизий, около девяти артиллерийских полков из состава немецкой 4-й армии.

Едва соединения и части двух армий завершили перегруппировку, последовал приказ на переход в наступление. Оно началось в 10 часов 8 января после 35-минутной артиллерийской подготовки. Преодолевая сопротивление врага, 371-я стрелковая дивизия полковника В.Л. Алексеенко из состава 33-й армии освободила населенные пункты Липовец, Запруды, Макарово и северную часть Замошенцев. Стремясь развить ее успех, генерал-лейтенант В.Н. Гордов ввел в сражение 2-й гвардейский танковый корпус с задачей освободить Оршу. Его подразделения вышли на шоссе Орша - Витебск, но выполнить поставленную задачу не смогли из-за больших потерь.

В полосе 5-й армии относительного успеха достигли лишь дивизии 72-го стрелкового корпуса генерал-майора Ю.М. Прокофьева, которые овладели укрепленным опорным пунктом - Шеляги. Однако угроза флангового удара со стороны господствовавшего над местностью населенного пункта Крынки заставила соединения армии отойти за линию железной дороги Витебск - Смоленск.

Дальнейшие события развивались по аналогии с предыдущими. Локализовав отдельные вклинения ударной группировки Западного фронта, немецкое командование перебросило на угрожаемое направление резервы и начало проводить многочисленные контратаки. 11 января противник силою до двух батальонов с 50 танками потеснил 42-ю (подполковник С.М. Моисеенков) и 371-ю стрелковые дивизии 33-й армии и вновь захватил Мяклово, Карповичи, Макарово, Замошенцы. Оказать врагу сильного противодействия советские подразделения не могли из-за своей малочисленности. 13 января член Военного совета фронта генерал-лейтенант Л.З. Мехлис докладывал И.В. Сталину о том, что «подавляющее большинство участвующих в наступлении дивизий 33-й и 5-й армий имеет численность от 2500 до 3500 человек. В стрелковых полках этих дивизий по 1-2 батальона, а в батальонах по 1-2 роты, причем численность рот - 18-25 человек».

15 января командующий войсками фронта предпринял попытку вновь ввести в сражение частично восстановивший боеспособность 2-й гвардейский танковый корпус, теперь уже в полосе 5-й армии. К концу дня танкисты 4-й гвардейской танковой бригады ворвались в совхоз «Крынки» и вышли на рубеж Черкасы, Шугаево. Пытаясь нарастить силу удара, стрелковые дивизии армии вплоть до 24 января неоднократно после огневых налетов атаковали позиции противника. Однако их продвижение было незначительным. В целом в результате наступления на богушевском направлении с 8 по 24 января советские войска вклинились в оборону врага лишь на 2-4 км. Эти километры были оплачены жизнями 5517 человек, 19672 солдата и офицера - получили ранения. Как справедливо отмечалось в журнале боевых действий фронта, «наступление носило характер прогрызания сильно укрепленной полосы противника на всю глубину занятой территории».

Как и прежде, причинами неудач стали недостаток сил и средств, плохая подготовка штабов и личного состава, неудовлетворительное тыловое обеспечение боевых действий. Командование фронта не располагало необходимыми резервами, прежде всего, подвижными, чтобы после прорыва обороны стремительно развить наступление в глубину, рассечь вражескую группировку на части, нарушить управление войсками, перерезать коммуникации и лишить противника притока резервов. Напротив, командование группы армий «Центр» обладало свободой маневра и активно использовало его для усиления угрожаемых направлений. Так, в период с 23 декабря 1943 г. по 20 января 1944 г. оно перебросило в полосы наступления 33-й и 5-й армий три полка из состава 197, 131-й и 52-й пехотных дивизий, моторизованный полк 18-й танково-гренадерской дивизии, 299-ю пехотную и 60-ю моторизованную дивизии, два артиллерийских полка резерва главного командования. Все это позволяло немецким войскам предпринимать сильные контратаки (иногда до 10-12 в сутки) силою батальон - полк с 25-30 танками и штурмовыми орудиями.

Несмотря на многочисленные неудачные попытки прорыва обороны противника, советское Верховное Главнокомандование продолжало ставить объединениям западного направления активные наступательные задачи. В директиве от 18 января Ставка приказала 1-му Прибалтийскому и Западному фронтам нанесением удара по сходящимся направлениям окружить и уничтожить группировку врага в районе Витебска и овладеть городом. Операция должна была проводиться без оперативной паузы в боевых действиях, при низкой укомплектованности соединений и частей людьми, их слабой обеспеченностью боеприпасами, горючим и другими материальными средствами.

Из состава Западного фронта к выполнению поставленной задачи привлекались 39-я и 33-я армии, а также часть сил 5-й армии. Главный удар наносили 39-я и 33-я армии. Они должны были прорвать оборону противника, форсировать р. Лучеса, выйти на южный берег р. Западная Двина, отрезать пути отхода главных сил немецкой 3-й танковой армии и овладеть юго-восточной окраиной Витебска. На направление вспомогательного удара выделялись две стрелковые дивизии 5-й армии.

При подготовке боевых действий создать превосходство над врагом не удалось. Он даже превосходил ударную группировку Западного фронта по количеству танков. К тому же наступление планировалось осуществить в прежних полосах, мер по введению немецкого командования в заблуждение принято не было. Занимая заранее подготовленные рубежи, вражеские части были готовы к отражению ударов советских войск.

Соединения 39, 33-й и 5-й армий перешли в наступление утром 3 февраля. Ввиду незначительного количества боеприпасов, полностью подавить опорные пункты противника в период артиллерийской подготовки не удалось. Тем не менее, в первой половине дня стрелковые части первого эшелона 39-й и 33-й армий продвинулись в глубину его обороны на 3-3,5 км. Но при подходе к восточному берегу р. Лучеса они были встречены огнем артиллерии и контратаками немецких войск. В результате ударная группировка фронта задачу первого дня операции не выполнила.

Наступление возобновилось с утра 4 февраля после коротких 10-15-минутных огневых налетов артиллерии. Преодолевая упорное сопротивление врага, к исходу дня советские войска продвинулись на глубину до 1 км. В полосе 33-й армии отдельные подразделения переправились на западный берег р. Лучеса (эта водная преграда, ширина которой достигала почти 50 м, а глубина - 1,5-4,5 м с крутизной берегов до 45-60 градусов, представляла серьезное препятствие) и втянулись в тяжелые бои за населенные пункты Павлюченки, Бондино-Мосино, Букштына и Мяклово. Однако все последующие попытки командования 33-й армии расширить плацдарм были пресечены контратаками немецких пехотных дивизий при поддержке артиллерии и авиации. Стремясь изменить ситуацию, генерал-лейтенант В.Н. Гордов ввел в сражение стрелковый корпус из второго эшелона. Но такой шаг не привел к наращиванию силы удара, так как из первого эшелона были выведены в тыл части, понесшие к тому времени большие потери. В целом за двое суток соединения 39-й и 33-й армий так и не смогли выполнить ближайшую задачу. При этом они потеряли убитыми и ранеными свыше 3,6 тыс. человек. Не привели к успеху и действия 5-й армии, наносившей удар на вспомогательном направлении. Вечером 4 февраля две ее дивизии вынуждены были перейти к обороне на прежних рубежах.

39-я и 33-я армии пытались перейти в наступление еще дважды - 9 и 16 февраля. Но все атаки их соединений отражались сильным пулеметным и артиллерийским огнем противника, его многочисленными контратаками и ударами авиации. В итоге за период 3-16 февраля ударная группировка фронта продвинулась всего на 3-4 км и закрепилась на рубеже Поповка, Селюты, Павлюченки, Бондино-Мосино, Новики, Букштына. При этом ее общие потери составили более 43 тыс. человек, из них безвозвратно - свыше 10 тыс.

После завершения Витебской операции в полосе фронта было предпринято очередное наступление на оршанском направлении с участием 31-й и 5-й армий. Начав боевые действия 22 февраля, соединения 31-й армии за пять дней захватили правый берег р. Черница на участке Истрибище, Малые Бабиновичи и отбросили немецкие части к западу до 4 км. Продвижение же дивизий 5-й армии, атаковавших врага с рубежа Запруды, Макарово, Шеляги, составило и вовсе около 2 км. Итогом безрезультатного наступления стала гибель 1288 человек, 4479 солдат и офицеров выбыли по ранению.

26 февраля Ставка ВГК потребовала от генерала армии В.Д. Соколовского представить планы сразу двух наступательных операций, как на витебском, так и на оршанском направлениях. Для наступления на первом из них в полосах 39, 33-й и 5-й армий создавалась группировка в составе пятнадцати стрелковых дивизий (из них тринадцать в первом эшелоне), стрелковой и семи артиллерийских бригад, десяти артиллерийских полков РГК, шести танковых бригад (всего 87 танков). Им противостояли пять пехотных дивизий, десять артиллерийских полков и около 90 танков противника.

По-прежнему остро стоял вопрос с укомплектованностью соединений и частей людьми. Например, в 5-й армии ее стрелковые дивизии насчитывали: 97-я - 3717, 157-я - 3630, 159-я - 3450, 184-я - 3564, 277-я - 4685, 338-я - 3605 человек. В 33-й армии маршевое пополнение в количестве 16295 человек поступило только 21 февраля, в результате чего время на его одиночную подготовку и боевое слаживание подразделений было вновь крайне ограничено.

Первой, установив отход части сил немецких 131-й и 246-й пехотных дивизий на новый оборонительный рубеж, начала боевые действия 39-я армия. 1 марта ее соединения приступили к преследованию врага с рубежа Стугрова, Поддубье, Вороны, Поповка. В течение дня четыре стрелковые дивизии первого эшелона продвинулись на запад от 2 до 5 км и вышли на рубеж Сахаровка, Сеньковка. 3 марта они подошли к промежуточному рубежу обороны противника, но преодолеть его с ходу не смогли, опять же из-за недостатка сил и средств. К примеру, в 84-м стрелковом корпусе генерал-майора Е.В. Добровольского имелось шестнадцать рот по 15-25 человек, шесть рот по 25-35 человек, четыре роты по 35-45 человек, пять рот по 45-55 и две роты по 55-65 человек. К тому же на результативности преследования сказался дефицит боеприпасов крупных калибров. По состоянию на начало марта в армии имелось 0,44 боекомплекта к 122 мм гаубицам и 0,15 боекомплекта к 122 мм пушкам. А гаубицы и пушки калибра 152 мм располагали 0,5-0,7 боекомплектами снарядов.

33-я и 5-я армии перешли в наступление 2 марта с рубежа Поповка, Павлюченки, Бондино-Мосино, левый берег р. Лучеса, Карповичи с задачей овладеть железной дорогой на участке Поддубляны - Черепии. До 5 марта их соединения на отдельных направлениях захватили первую линию траншей и сломили сопротивление врага в ряде опорных пунктов. На этом очередная наступательная операция на витебском направлении завершилась. В ее ходе советские войска потеряли 11 855 человек: 2650 убитыми и 9205 ранеными.

В соответствии с решением командующего войсками фронта для наступления на оршанском направлении была выделена 31-я армия. Ее задача заключалась в том, чтобы нанести удар вдоль Минского шоссе, прорвать оборону немецких войск на участке Осинстрой, Пущай, выйти на рубеж Выдрица, Коробище, Андрияново, Пугачево, Гатьковщина и в дальнейшем овладеть Оршей. К началу операции армия объединяла восемь стрелковых дивизий, три артиллерийские бригады, шесть артиллерийских полков РГК, танковую бригаду и два танковых полка (всего 80 танков). Им противостояли пехотная дивизия, три артиллерийских полка и до 35 танков.

Наступление ударной группировки армии началось в 9 часов 30 минут 5 марта после 50-минутной артиллерийской подготовки. Преодолев оборонительные сооружения и минные поля, отразив контратаки врага силами до полка пехоты при поддержке 15-20 танков, части 88, 331, 192-й и 247-й стрелковых дивизий овладели первой линией траншей. На этом продвижение вперед, сдерживаемое сильным пулеметным и минометным огнем, по сути, завершилось. В последующем ни усилия стрелковых подразделений, ни ввод в сражение дополнительно 220-й стрелковой дивизии положение не изменили. К исходу 8 марта глубина вклинения не превысила 1 км. В довершение ко всему немецкая 78-я пехотная дивизия, нанеся удар при поддержке авиации, вынудила советские войска к отходу с правого берега р. Черница. Счет их потерь увеличился еще на 7537 человек: 1898 убитыми и 5639 ранеными.

Ставка Верховного Главнокомандования и командование фронта вновь и вновь пытались найти слабые места в обороне противника с тем, чтобы преодолеть, наконец, ее тактическую зону и выйти на оперативный простор. С этой целью в последней декаде марта было предпринято очередное наступление 33-й (командующий с 13 марта - генерал-полковник И.Е. Петров) и 5-й армий на богушевском направлении. Главный удар планировалось нанести в полосе 33-й армии силами 42, 173, 215-й и 199-й стрелковых дивизий, усиленных 23-й и 213-й танковыми бригадами. Им была поставлена задача: прорвать вражескую оборону на участке Зазыбы, Дрыбино и, развивая успех в направлении Языково, Алеськово, перерезать участок железной дороги Витебск - Орша.

При подготовке операции в армии была развернута довольно таки сильная группировка артиллерии, что позволило создать плотность в 150 орудий и минометов на 1 км участка прорыва. Но ввиду значительного удаления фронтовых складов полностью решить проблему снабжения войск боеприпасами не удалось. К началу боевых действий имелось: 1,3 боекомплекта к 45-мм орудиям; 1-1,2 боекомплекта к 76-мм орудиям полковой и дивизионной артиллерии; 1,2-1,3 боекомплекта к 122-мм пушкам и гаубицам; 1,4-2,5 боекомплекта к пушкам и гаубицам калибра 152 мм.

Утром 21 марта ударная группировка армии перешла в наступление и, отразив контратаки 299-й и 14-й пехотных дивизий противника, вклинилась в глубину его обороны на 1-4 км. Продвигаясь вдоль шоссе Витебск - Орша, она к исходу 23 марта овладела опорными пунктами Шарки, Кузменцы, Ефременки. Несмотря на высокий наступательный порыв советских войск, уже на следующий день подошедшие немецкие резервы частично восстановили утраченное положение.

Не смогла добиться успеха и 5-я армия, соединения которой 21 марта после 25-минутной артподготовки атаковали врага с рубежа Зазыбы, Косачи, Горы. Преодолевая сильный огонь всех видов оружия, они вклинились в глубину обороны на 2-3 км и освободили населенные пункты Бобовики и Старина. На следующий день передовые части 157-й и 97-й стрелковых дивизий вышли к рекам Суходровка и Лососина. Два полка 157-й стрелковой дивизии даже смогли форсировать Лососину северо-западнее Черкасс и захватить первую линию траншей противника. Но развить их успех оказалось нечем из-за отсутствия подвижных резервов и боеприпасов к артиллерии. Только 28 марта командование фронта предприняло попытку возобновить наступление, но и она закончилась безрезультатно. Всего за период с 21 по 29 марта советские войска смогли продвинуться вперед на 1-3,5 км. При этом их потери составили 40 035 человек, из них 9207 убитыми.

Следовательно, все наступательные операции, проведенные Западным фронтом в октябре 1943 г. - марте 1944 г. не достигли поставленных целей и по своей результативности были неудачными. Причинами этого стали просчеты в подготовке боевых действий, недостатки в деятельности Ставки ВГК, командования и штаба Западного фронта, действиях командиров и штабов оперативно-тактического звена. Главный из них заключался в недооценке противника. Не учитывался тот факт, что если на Украине и других направлениях немецкие войска после Курской битвы только переходили к позиционной обороне, то на центральном участке советско-германского фронта они готовили ее продолжительное время, создав эшелонированные оборонительные рубежи с учетом особенностей местности.

Такие условия требовали особо тщательной подготовки войск и штабов, большого внимания всестороннему обеспечению наступательных операций. Вместе с тем, состояние Западного фронта не позволяло рассчитывать на достижение решительных результатов. Все его армии почти не имели подвижных соединений и частей (как правило, по одной танковой бригаде и отдельному танковому полку). В распоряжении же командующего войсками фронта генерала армии В.Д. Соколовского находился лишь один танковый корпус. Войска испытывали недостаток в боеприпасах и горючем, запасы которых едва обеспечивали неснижаемый уровень. Несмотря на это, Ставка продолжала требовать от командования фронта активных действий. Но его намерения без труда вскрывались противником, так как удары советских войск следовали на одних и тех же направлениях, а меры по введению врага в заблуждение практически не принимались.

Слишком короткие паузы между операциями не позволяли в полной мере осуществлять их всестороннюю подготовку. Стрелковые соединения и танковые подразделения переходили в наступление не вскрыв в полной мере оборону немецких войск, при слабой авиационной и артиллерийской поддержке, в результате чего несли большие потери. С начала января по 18 апреля 1944 г. фронт потерял 207 981 человека, в том числе 41 962 - безвозвратно.

Валерий Абатуров,
ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского
института (военной истории) Военной академии
Генерального штаба ВС РФ, кандидат исторических наук

Оршанская наступательная операция 12 октября – 2 декабря 1943 года (наступательная операция советских войск на Оршанском направлении) - фронтовая наступательная операция советского Западного фронта в Великой Отечественной войне.

Войска Западного фронта во исполнение данных директив наступали на Оршанском направлении с 12 октября. По 18 октября войска пытались прорвать оборону противника, но не смогли добиться успеха, в ряде мест вклинившись в немецкую оборону на 1-1,5 километра. Потери фронта составили убитых - 5858 человек, раненых - 17 478 человек. Всего - 23 336 человек.

После кратковременной передышки для приведения войск в порядок и подвоза боеприпасов наступление на Оршанском направлении возобновилось 21 октября. Продвижение фронта составило от 4 до 6 километров. 26 октября наступление было приостановлено. Потери советских войск составили убитых - 4787 человек, раненых - 14 315 человек. Всего - 19 102 человека.

Третья попытка возобновить наступление была предпринята уже после двухнедельной подготовки и перегруппировки войск. Однако и оно привело к мизерному результату - с 14 по 19 ноября 1943 года войска продвинулись на запад всего от 1 до 4 километров. Наши потери: убитых - 9167 человек, раненых - 29 589 человек. Всего - 38 756 человек.

Последняя попытка была предпринята с 30 ноября по 2 декабря, на тех же направлениях и теми же силами. Поэтому и она не дала никаких результатов. Вновь советские войска смогли добиться вклинения от 1 до 2 километров.Потери РККА: убитых - 5611 человек, раненых - 17 259 человек. Всего - 22 870 человек. С 2 декабря войска фронта перешли к обороне для подготовки более мощного удара. Однако и через два месяца в следующей, Витебской операции, успех достигнут не был.

Основной причиной неудачного наступления советских войск следует признать решение Ставки Верховного Главнокомандования, которая не смогла правильно оценить обстановку и возможности Западного фронта. Смоленская наступательная операция этих же армий фронта завершилась 2 октября, во время этой операции они прошли с тяжелыми боями свыше 200 километров, оторвались от тылов и понесли значительные потери. А уже 12 октября они вновь перешли в наступление со стратегическими целями.
Естественно, что за столь короткий срок невозможно подготовить войска для прорыва заранее созданной и занятой противником сильной многоэшелонированной обороны. Западный фронт начал наступление в ослабленном составе, при недостатке артиллерии и остром дефиците боеприпасов. Однако И. В. Сталин не стал уменьшать фронту объем задач, полагая причинами неудачи ошибки в руководстве войсками.

При этом необходимо признать, что относительно Западного фронта его оценка имела под собой некоторые основания. Командующий фронтом в ходе боевых действий не учитывал опыт многочисленных успешных операций Красной Армии кампании 1943 года. Особенно неудачными было использование артиллерии и танков при наступлении, неудовлетворительная работа разведки.
Хотя в отведенные для операции сроки было невозможно подготовить мощные ударные группировки для прорыва обороны противника, генерал В. Д. Соколовский и не пытался этого сделать. Каждая из армий фронта решала задачи прорыва мощной обороны противника самостоятельно и очень редко – силами двух смежных армий.
С предложениями о перегруппировке войск и создания ударных группировок Соколовский в Ставку не выходил.
Поэтому действия Западного фронта оказались крайне неудовлетворительными даже в сравнении с соседними фронтами, наступавшими по приказу Ставки в таких же трудных условиях в тот же период.
Так Белорусский фронт К. К. Рокоссовского в Гомельско-Речицкой операции прорвал несколько рубежей обороны, освободил областной центр Гомель и несколько сотен населённых пунктов, продвинувшись до 80 километров. 1-й Прибалтийский фронт (И. Х. Баграмян) также прорвал оборону противника и сумел окружить части четырёх немецких дивизий в Городокской операции, продвинувшись также до 80 километров. Максимальное же продвижение Западного фронта составило до 10 километров на отдельных участках, при этом все крупные населённые пункты, превращенные немцами в узлы обороны, остались в их руках.

Единственным положительным моментом в создавшейся обстановке можно считать, что немецкое командование не смогло перебросить значительные силы из Белоруссии на Украину, где советские войска вели в это время битву за Днепр.

Комментарии:

Витебско-Оршанская операция (белор. Віцебска-Аршанская аперацыя (23 июня - 28 июня )) - стратегическая военная операция вооружённых сил СССР против немецких войск во время Великой Отечественной войны , проведённая в Восточной Белоруссии, с целью обрушения обороны правого фланга группы армий «Центр». Является составной частью Белорусской операции (операции «Багратион»).

Расстановка сил

СССР

На Витебском и Оршанском направлении к началу июня располагались 4 советские армии 3-го Белорусского фронта : 5-я , 31-я , 39-я и 11-я гвардейская , которые были усилены частями развития наступления: 5-ой гвардейской танковой армией , 2-м гвардейским Тацинским танковым корпусом , а также конно-механизированной группой Осликовского. Севернее находились 6-я гвардейская и 43-я армия 1-го Прибалтийского фронта , усиленные 1-м танковым корпусом .

• 1-й Прибалтийский фронт (командующий генерал армии И. Х. Баграмян , начальник штаба генерал-полковник В. В. Курасов Д. С. Леонов)
• 3-й Белорусский фронт (командующий генерал армии И. Д. Черняховский , начальник штаба генерал-лейтенант генерал-полковник А. П. Покровский , член Военного совета генерал-лейтенант В. Е. Макаров)
  • 5-я армия Н. И. Крылов)
  • 11-я гвардейская армия (командующий генерал-лейтенант К. Н. Галицкий)
  • 31-я армия (командующий генерал-лейтенант В. В. Глаголев , начальник штаба генерал-майор М. И. Щедрин)
  • 39-я армия (командующий генерал-лейтенант И. И. Людников)
  • 5-я гвардейская танковая армия (командующий маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров)
  • 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус (командир гвардии генерал-майор бронетанковых войск А. С. Бурдейный)
  • Конно-механизированная группа (командир гвардии генерал-майор Н. С. Осликовский)
    • 3-й гвардейский Сталинградский механизированный корпус (командир генерал-лейтенант В. Т. Обухов)
    • 3-й гвардейский кавалерийский корпус (командир гвардии генерал-майор Н. С. Осликовский , начальник штаба полковник С. Т. Шмуйло)
  • 1-я воздушная армия (командующий генерал-лейтенант авиации М. М. Громов) на 23 июня имела 1 901 исправный боевой самолет (истребителей - 840, штурмовиков - 528, бомбардировщиков - 459, разведчиков - 54) .
• соединения авиации дальнего действия

координировал действия 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов представитель Ставки ВГК маршал Советского Союза А. М. Василевский

Германия

На витебском направлении на рубеже восточнее Полоцк, Богушевск (Богушевское) на фронте 150 км советским войскам противостояла 3-я немецкая танковая армия, а на оршанском и могилевском направлении в полосе Богушевск (иск.), Быхов на фронте 225 км - части 4-й немецкой армии .

• части группы армий «Центр» (командующий генерал-фельдмаршал Эрнст фон Буш)
• части группы армий «Север» (командующий генерал-полковник Георг Линдеман)
  • 16-я армия (командующий генерал артиллерии Христиан Хансен)
    • 1-й армейский корпус (командир генерал пехоты Карл Хильперт)
  • части 1-го воздушного флота (командующий генерал Курт Пфлюгбейл)

Планы сторон

СССР

В рамках Белорусской наступательной операции войска 1-го Прибалтийского фронта были нацелены через Полоцк , Глубокое , Швенченис (Свенцяны) - на Шяуляй , отсекая немецкую группу армий «Север» от группы армий «Центр» и выходя на Балтику в районе Клайпеды ; войска 3-го Белорусского фронта , после разгрома врага в районе Витебска и Орши и удара на Борисов , направлялись через Минск , Молодечно , Вильнюс , Каунас , Лиду и Гродно к границам Восточной Пруссии

На первом этапе Белорусской операции перед 1-м Прибалтийским и 3-м Белорусским фронтами ставилась задача по «разгрому витебской группировки, ввод в прорыв танковых и механизированных войск и развитие главного удара на запад с охватом своей левофланговой группировкой борисовско-минской группы немецких войск» .

Другой удар - силами 11-й гвардейской и 31-й армий (3-го Белорусского фронта), должен быть нанесён по оршанской группировке противника и далее вдоль минской автострады в общем направлении на Борисов . Частью сил этой группировки ударом с севера предполагалось овладеть городом Орша .

Подвижные войска фронта (конницу и танки) предлагалось использовать для развития успеха в общем направлении на Борисов «с задачей во взаимодействии со 2-м Белорусским фронтом разгромить борисовскую группировку противника и выйти на западный берег р. Березина в районе Борисова» .

Германия

Немецкое командование не ожидало серьезного наступления советских войск летом 1944 года на позиции ГА «Центр». Поэтому и планы проведения Витебско-Оршанской операции стали для командования группы армий неожиданностью. Фельдмаршал Буш при посещении штаба 3-й танковой армии 21 апреля 1944 года говорил: „В любом случае на основе событий этой зимы русское командование будет ставить очень масштабные цели на участках других групп армий “ . С ним был согласен командующий 3-ей танковой армией генерал Рейнгард: „Наличие у русских намерения захватить Витебск атакой в полосе 3 ТА представляется командующему сомнительным “ .

В составе ГА «Центр» в целом и 3-й танковой армии практически не было подвижных соединений. Немецкое командование планировало отражать все возможные атаки советских войск, опираясь на развитые оборонительные сооружения. Так, в полосе 27-го армейского корпуса 4-й армии , прикрывавшего оршанское направление, немецкая оборона простиралась на глубину 20-25 км, с 11-14 линиями траншей на нескольких рубежах обороны, с блиндажами и укрытиями, оборудованными артиллерийскими позициями для стрельбы прямой наводкой, 6-7 рядами колючей проволоки и сплошными минными полями .

Согласно приказу Гитлера от 8 марта 1944 года крупные города в полосе группы армий были объявлены «крепостями», в том числе Витебск (комендант - командир 53-го армейского корпуса генерал пехоты Фридрих Голльвитцер (нем.) русск. , силы прикрытия - 1 батальон, заполнение - 3 дивизии), Орша (комендант - полковник Ратолифф, силы прикрытия - 1 рота, заполнение - 2 дивизии). Командующие группы армий к эффективности «крепостей» для отражения наступления противника относились скептически. Так, Рейнгард предлагал в случае советского наступления оставить Витебск, вынудив таким образом противника нанести свой первый удар по пустому месту, а самим отойти и держать оборону на рубеже «Тигр» . Но приказ фюрера остался в силе.

Общий ход операции

Операция была проведена в период 23 - 28 июня 1944 года. Ей предшествовала разведка боем, которая началась 22 июня.

22 июня

В полосе 1 Прибалтийского фронта разведка боем проводилась силами 10 стрелковых рот, усиленных танками, после небольшой артиллерийской подготовки.

Подразделения 22-го гвардейского стрелкового корпуса (6-я гвардейская армия) в течение дня прорвали главную полосу обороны немцев (для чего в бой были введены главные силы первого эшелона) и продвинулись на фронте 15 км на 5-7 км , оттеснив подразделения 252-й пехотной дивизии противника к утру 23 июня на линию Савченки-Морги-Плиговки .

Значительно меньшего успеха достигли подразделения 23-го гвардейского стрелкового корпуса (6-я гвардейская армия), которым удалось занять лишь первую траншею, а в дальнейшем пришлось отбивать контратаки противника .

1-му стрелковому корпусу (43-я армия), который начал атаку в 16 часов, удалось на 0,5-1,5 км вклиниться в оборону немцев. В ночь на 23 июня на участке корпуса были дополнительно введены главные силы полков первого эшелона, подразделения 5-й штурмовой и 28-й инженерно-саперных бригад. В результате была захвачена деревня Замошье, к утру подразделения корпуса вышли к деревне Гороватка . Продвижение на отдельных участках составило до 3,5 км .

60-й и 92-й стрелковые корпуса (43-я армия) в течение 22 июня успеха не имели и под давлением противника были вынуждены к концу дня вернуться на исходные позиции .

В полосе 3-го Белорусского фронта при проведении разведки боем наибольшего успеха добились передовые батальоны 65-го и 72-го стрелковых корпусов (5-я армия), которые захватили первые 2 траншеи в течение дня и вели бой в направлении Машкова. С целью наращивания успеха стрелковых подразделений командование ввело в бой 153-ю танковую бригаду и 954-й полк САУ. В результате подразделениям 5-й армии удалось захватить плацдармы на южном берегу реки Суходревка и в течение ночи переправить на них пехоту, танки и артиллерию . Противник был вынужден перебрасывать к месту прорыва свои резервы.

Подразделения 11-й и 31-й армии успеха не имели: наткнувшись на сильное сопротивление противника, они понесли значительные потери и к концу дня были отведены на исходные позиции .

В полосе 39-й армии 22 июня разведка боем по просьбе генерал-лейтенанта И. И. Людникова не проводилась, с целью не раскрывать планы наступления (положение войск противника было известно) .

Войска 1-го и 60 стрелкового корпусов 43-й армии после артиллерийской подготовки прорвали оборону противника на участке Новая Игуменщина-Ужмекино (16 км по фронту), овладели в течение дня узлами сопротивления Шумилино и станция Сиротино и к 21-00 вышли на рубеж Добея - Плющевка - Пущевые - Кузьмино - Ужмекино (продвижение вперед до 16 км) .

Удар 1-го Прибалтийского фронта пришелся на стык групп армий «Север» и «Центр» и был неожиданным для противника: «Особенно неприятным было наступление северо-западнее Витебска, так как оно в отличие от ударов на остальном фронте явилось полной неожиданностью » .

Глубокий прорыв войск 1-го Прибалтийского фронта заставил противника начать быстрый отвод частей 9-го армейского корпуса на рубеж Западной Двины, а частей 53-го армейского корпуса - на южные и западные окраины Витебска .

Несмотря на быстрое продвижение стрелковых подразделений, ввод в прорыв 1-го танкового корпуса не состоялся из-за его медленного выдвижения (в том числе вследствие плохого состояния дорог после прошедших дождей); командование 1-го Прибалтийского фронта решило ввести корпус после захвата плацдарма на Западной Двине .

Авиация фронта произвела 764 самолето-вылета. Авиация противника совершила 14 самолето-пролетов .

39-я армия 3-го Белорусского фронта перешла в наступление на участке Перевоз - Романово : три стрелковые дивизии 5-го гвардейского стрелкового корпуса после артиллерийской подготовки и ударов авиации в 6:00 прорвали оборону противника на участке Перевоз - Кузьменцы (6 км), форсировали реку Лучеса , с ходу заняв 3 переправы (к 12-00), и к 13-00 перерезали железную дорогу Витебск - Орша у станции Замостье . Части 84-го стрелкового корпуса 39-й армии в течение дня вклинились в главную полосу обороны противника, наибольший успех был достигнут частями 158-й стрелковой дивизии, захватившими нп Бабиновичи . К концу дня армия вышла на рубеж Тишково - Ляденки , а передовыми частями в район Шелки (продвижение за день до 13 км) .

5-я армия прорвала оборону противника на участке Заречье - Шельмино . Подразделения 72-го стрелкового корпуса форсировали реку Лучеса и захватили плацдармы в районе деревень Ковали, Заречье и Савченки (где были разгромлены подразделения 299-й пехотной дивизии и захвачен железнодорожный мост и тем самым перерезана железная дорога Витебск - Орша). Подразделения 65-го стрелкового корпуса после тяжелых боев во второй половине 23 июня захватили плацдармы на реке Лучеса в районе Рудаков , Калиновичей . Командование 3-й немецкой танковой армии пыталось сбросить советские войска с плацдармов на реке Лучеса , введя в бой части 14-й пехотной дивизии, поддержанные штурмовыми орудиями, однако все атаки были отбиты . В результате части 5-й армии продвинулась вперед на 10 км и к концу дня вышли на рубеж Савченки - Владыковщина - Гряда - Николаево - Пущеёво - Понизовье - Рудаки - Большие Калиновичи - Новый Стан - Бостон , расширив фронт прорыва до 26 км . Оборонявшиеся части 6-го немецкого армейского корпуса начали отход, пытаясь закрепиться на следующем рубеже обороны. В этих условиях командование 3-м Белорусским фронтом приняло решение продолжать наступление ночью, чтобы сорвать планы противника, а для развития успеха ввести конно-механизированную группу генерала Осликовского (из-за плохого состояния дорог части КМГ прибыли в район сосредоточения только к 7:00 24 июня) .

11-я гвардейская армия прорывала оборону противника на участке озеро Зеленское - Киреево. Части 36-го гвардейского стрелкового и 8-го стрелкового корпусов после артиллерийской подготовки и ударов авиации при поддержке танков и САУ перешли в наступление и захватили первую траншею противника, был захвачен и поселок Киреево, однако из-за усилившегося сопротивления 78-й пехотной дивизии дальнейшее продвижение советских войск на этом участке было приостановлено. А вот на правом фланге 11-я гвардейской армии части 16-го гвардейского корпуса и приданного ему 155-го укрепленного района успешно прорвали оборону в лесисто-болотистой местности и к 10-00 захватили Остров Юрьев. Несмотря на многочисленные контратаки противника, наступление на правом фланге армии успешно развивалось (для развития успеха в течение дня на этом участке была введена в бой 1-я гвардейская Московская стрелковая дивизия, части которой к исходу дня захватили плацдарм на реке Выдрейка, 5-я гвардейская Городокская стрелковая дивизия, которая вела бой за нп Выдрица, а также 11-я гвардейская Городокская стрелковая дивизия, которая получила задачу разгромить противника южнее Бабиновичей) . 11-я гвардейская армия к исходу дня вела бой на рубеже Зеленуха - Болтуны - Посёлок № 10-лес юго-восточнее нп Полипки - восточная окраина нп Брюховские - Шибаны - восточнее нп Заволны - Киреёво (продвижение за день составило от 2 до 8 км) .

31-я армия вклинилась в оборону противника на глубину до 3 км к концу дня вела бой на рубеже лес 2 км юго-западнее нп Киреёво - восточнее нп Бурое Село-восточнее Загваздино .

Авиация фронта произвела 877 самолето-вылетов (из них 105 - ночью). Авиация противника совершила 36 самолето-пролетов .

Результаты операции

В результате операции были освобождены районные центры Витебской области Шумилино (23 июня), Бешенковичи , Богушевск , Сенно (25 июня), Толочин (26 июня), Орша , Чашники (27 июня), Лепель (28 июня) .

Отдельные эпизоды

Командир сапёрного взвода старший сержант Фёдор Блохин получил задание спасти от уничтожения единственный уцелевший в городе мост, с тем чтобы затем по нему смогли переправиться основные силы 39-й армии, которая освобождала Витебск. Успех этого задания во многом был предрешён тем, что накануне Блохин получил известие о гибели в бою любимого сына. Блохин, вначале чрезвычайно расстроенный гибелью сына, затем с утроенной энергией выполнял это задание.

Операции по спасению моста предшествовали уличные бои в центре Витебска ночью 26 июня силами 875-го полка 158-й стрелковой дивизии. Взвод из 12 человек во главе со старшим сержантом Блохиным в предутренней темноте просочился через вражеские порядки и вышел к Западной Двине. Мост был заминирован и в любую минуту мог быть взорван. Залог успеха был во внезапности нападения и быстроте проведения операции. По сигналу командира бойцы забросали гранатами траншеи противника и ворвались на мост. Завязался бой, перешедший в рукопашную схватку. Старший сержант Блохин ударом ножа сразил гитлеровца, преградившего ему путь, и бросился к воде, где были протянуты провода, ведущие к фугасам, после чего перерезал их и вместе с ефрейтором Михаилом Кузнецовым извлёк электродетонатор . Из опор моста сапёры извлекли 300 ящиков взрывчатки. В этот момент к мосту уже подходили советские танки.

Атака 215-го стрелкового полка под командованием Н. Б. Борисова

В районе деревни Заборье командир 215-го стрелкового полка 179-й стрелковой дивизии 43-й армии Борисов Н. Б. получил задание захватить плацдарм на левом берегу Западной Двины и прочно на нём закрепиться. Оценив обстановку, Борисов пришёл к выводу, что после захвата плацдарма необходимо не обороняться, а атаковать, и что захват деревни Заборье будет наилучшим способом, способствующим успешному форсированию Западной Двины основными силами полка. В стремительной атаке батальон Борисова захватил деревню Заборье и за 3 дня боёв уничтожил 400 немецких солдат и офицеров (в том числе полковника), захватил 65 пленных, до 80 автомашин, 20 мотоциклов, 1 стрелковую батарею, 13 пулемётов, 7 складов (в том числе 5 с продовольствием). Батальон потерял 3 человека. Операция была проведена так успешно, что в дальнейшем на примере Борисова учили офицеров, как нужно «малой кровью, могучим ударом» громить врага.

Переправа Беспятова в районе Шумилино

В районе населённого центра Шумилино 935-й стрелковый полк 306-й стрелковой дивизии 43-й армии под командованием Беспятова А. И. осуществил прорыв обороны немцев посредством форсирования Западной Двины под сильным огнём противника. Полк Беспятова первым захватил плацдарм на левом берегу Западной Двины, расширил его, и этот участок затем стал армейской переправой. После форсирования Западной Двины часть войск 43-й армии пошла на соединение с 39-й армией, а другая продолжала наступать на запад в направлении города Лепеля. Неподалёку от этого города полк Беспятова окружил батальон СС и полностью его уничтожил.

Подвиг миномётчика Бородулина

В ходе Витебской операции отличился наводчик «катюши », боец 3-го отдельного гвардейского миномётного полка Бородулин С. Д., для которого бой под Витебском стал последним. Его «катюша» у переправы через небольшую реку Оболянка была атакована противником из близлежащего леса. Хотя миномёт «катюша» не был предназначен для стрельбы прямой наводкой, миномётчики решили принять бой и обрушили на немцев шквальный огонь. Гитлеровцы пустили в ход артиллерию, танки и самоходные установки. От взрыва снаряда «катюша» Бородулина загорелась, боевой расчёт, состоявший из нескольких бойцов, был обожжён и задыхался от дыма. По словам уцелевших очевидцев, Бородулин со словами «Погибнем, но не пропустим козлов!» успел произвести ещё один, последний, залп по фашистам. Бородулин Сергей Дмитриевич, шофер-старший водитель боевой установки гвардии старший сержант Назаренко Павел Иванович и командир орудия М-8 гвардии сержант Светличный Тимофей Иванович сгорели вместе с установкой.

Подвиг Юрия Смирнова

Командир отделения 77-го гвардейского стрелкового полка (26-я гвардейская стрелковая дивизия, 11-я гвардейская армия, 3-й Белорусский фронт) гвардии младший сержант Юрий Смирнов в ночь на 25 июня 1944 года находился в составе танкового десанта при прорыве обороны противника на оршанском направлении. В бою за деревню Шалашино Оршанского района Витебской области Белоруссии он был тяжело ранен и захвачен противником в плен. Гитлеровцы подвергли советского воина зверским пыткам, но мужественный боец не выдал врагу военной тайны. Фашисты распяли Юрия Смирнова на стене блиндажа, тело искололи штыками.

Гвардии младший сержант Смирнов Ю. В. погиб смертью героя, до последней минуты жизни оставаясь верным солдатскому долгу, военной присяге. Его подвиг служит примером солдатской доблести, беззаветной верности Родине.

Штурм высоты «Кладбище»

В июне 1944 года гвардии лейтенант Карымшаков Келдике принимает командование пулеметной ротой 56-го гвардейского стрелкового полка 19-й гвардейской дивизии 5-го гвардейского стрелкового корпуса.

В 6 часов утра в 20-х числах июня после 3-часового артиллерийского налета 5-й гвардейский стрелковый корпус занял 3 линии укреплений немецко-фашистских захватчиков, но дальнейшие контратаки противника не позволили продвинуться дальше. Перед 56-м гвардейским стрелковым полком на возвышенности находилось кладбище, которое являлось господствующей высотой на поле боя. Все атаки на данную высоту отбивались противником. Были большие потери танков и САУ при попытках занять данную высоту.

Командир полка поставил боевую задачу перед гвардии лейтенантом Карымшаковым Келдике: «Собрать боевых гвардейцев-офицеров и солдат. Создать штурмовую роту и взять кладбище». Гвардии лейтенант Карымшаков Келдике понимал, что приказ был трудновыполним, но при применении тактики и опыта боя, а также знания психологии противника было принято смелое решение: установить пулеметы таким образом, чтобы обеспечить сильный и прицельный огонь для сопровождения штурмовой роты во время ухода противника на обед.

Оставленные дежурные пулеметчики противника не могли остановить атаки советских гвардейцев, во главе роты с криком «Ура!» шел гвардии лейтенант Карымшаков Келдике со своим близким другом гвардии старшим лейтенантом Иннокентием Павловым. Высота «Кладбище» была взята почти без потерь. Бои продолжались до вечера. Противник, оставляя группы прикрытия, начал отход. Советские гвардейцы продолжали бой и преследование противника, дабы не дать противнику закрепиться на следующем рубеже.

Советская скотобаза никуда не делась.

Иллюстрации

… Всегда равнозначна судьбе осень в России…

В последнее время говорить правду о грандиозном эпизоде Второй Мировой войны, привычно именуемом в России «Великой Отечественной», стало исключительно немодным занятием. Люди «устали от негатива», им хочется слышать о подвигах и славе, а не о том, что и как происходило на самом деле. Им кажется, что «массовый героизм советских солдат» каким-то образом искупает, если не вовсе оправдывает, преступную некомпетентность советских вождей и начальников. Жаль, но придётся жаждущих позитива вновь и вновь разочаровывать.

В неумолимо наступающую эпоху «единой концепции отечественной истории» у сетевой патриотической общественности отчётливо диагностируется прогрессирующее развитие т. н. обратного карго-культа. На заре девяностых люди, нетвёрдо владея пером, что есть силы наяривали на «культурное превосходство» Вермахта и Третьего Рейха. Двадцать лет спустя, по-прежнему нетвёрдо владея тем же самым инструментом, те же самые люди уверяют нас уже в обратном. Ах, мол, какой был бардак! Вши, мордобой, гороховый суп с кислой капустой и прочие ужасы развитого национал-социализма. Видимо, это какой-то другой Вермахт за год дошёл до Волги, и какой-то другой Вермахт с хаканьем и такой-то матерью выколупывали из всех щелей ещё два года , — на госграницу образца 1939/40 гг. вышли, дай бог памяти, в конце марта — начале апреля 1944-го. Так и хочется предположить, что в Красной Армии бардак был «в два раза сильнее» . О том, как именно и какой ценой выколупывали, сетевые патриоты предпочитают помалкивать. Что ж, придётся им напомнить.

В советских учебниках вы не найдёте ни одного внятного упоминания об «Оршанской наступательной операции». Немецкие историки называют её более поэтично — «Дорожной битвой». Вольно же немцам заниматься поэзией: во-первых, советское наступление провалилось, во-вторых, потери наступающих превысили потери обороняющихся на порядок , или, если точнее, в четырнадцать раз .

С Оршей кремлёвским-ордынским не везло издавна — здесь, в этом, как теперь принято выражаться, крупном логистическом узле, их периодически лупили вплоть до полного разгрома . За тупость и фанаберию начальников расплачивались, конечно, русские: начальники обычно утекали невредимыми. По прошествии времени начальникам выдавали очередных рекрутов, и геноцид русских возобновлялся с новой силой. История — вообще штука довольно депрессивная, и для регулярных штудий необходимы железные нервы, каковых «патриотической общественности», разумеется, не достаёт. Зато у западных историков и времени, и нервов, и доступа к архивам — хоть отбавляй, поэтому следующую, как и предыдущую, «битву историй» советская «патриотическая общественность» проиграет с треском. Виноват в этом окажется (по крайней мере, частично), опять-таки разумеется, ренегат и жидовская морда Вадим Давыдов, но ему не привыкать.

Итак, что именно происходило в холодном ноябре сорок третьего?
Семь советских сухопутных армий и одна воздушная, значительно превосходящие силы оборонявшихся гитлеровцев, развернули наступление на Оршу — важный транспортный узел как на пути с востока на запад, так и с севера на юг. Орша — ворота к Смоленску, «сухопутному острову», владение которым обеспечивает стратегическое господство в районе бассейнов Днепра и (Западной) Двины. Это хорошо понимали Карл XII и Наполеон, стремившиеся навязать русским генеральные сражения именно здесь. Ещё весной сорок третьего Гитлер собирался перенести сюда свою штаб-квартиру, но развитие событий летом того же года и крах операции «Цитадель» похоронили амбициозный план. А несколько месяцев спустя Орша стала целью советского наступления, которое немецкий историк Карл-Хайнц Фризер назвал «выдающимся образцом оперативного безумия». В данном случае Фризер, нещадно и нередко справедливо критикуемый за предвзятость, к сожалению, прав.

В русскоязычном загоне Википедии, где поп-патриотические авторы, вроде сдриснувшего в ненавистную «бандеровскую» Украину, подальше от неразборчивой ресурсно-федерационной Фемиды, обер-шварценграбеншанценмайстера Алексея И., занимаются бескомпромиссной зачисткой всего, что не отвечает череночно-героидальной «парадигме» неосоветской версии «третьей отечественной» , Оршанская наступательная операция описана несколькими скупыми абзацами. Заданная Ставкой ВГК высокая планка — «не дать немецким войскам группы армий «Центр» возможности закрепиться на реках Сож и Днепр, прорвать оборону врага на витебско-полоцком и бобруйском направлениях и выйти на рубеж Вильнюс, Минск, Слуцк» — естественно, достигнута не была. Итог «праздничного наступления» — излюбленной «стратегии» сталинских енералов-кровохлёбов, впадающих в трусливое безумие от постоянных окриков и угроз, раздающихся из Ближней дачи: «Даёшь Н-скую область к годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции! Разбить и уничтожить орды вероломных немецко-фашистских захватчиков!» — оказался неутешительным. «Незначительное продвижение советских войск с большими потерями» — это всё, чего удалось добиться в ходе жесточайших боёв. На некоторых участках фронта «продвижение» насчитывало буквально сотни метров. И эти сотни метров были оплачены цистернами русской крови.

Соотношение потерь и результатов являло собой такое же непереносимое стыдобище, как и поражение под Харьковом, и было особенно неудобным на фоне Курской виктории, поэтому советские «историки», вынужденные упоминать «Дорожную битву» в той или иной связи, отделывались в основном маловразумительным бурчанием. Только в конце 90-х сражения осени — зимы 43-го, развернувшиеся вдоль нынешней автомагистрали Москва — Минск, стали достоянием интересующейся историей общественности, да и то, в основном, благодаря переводным источникам. В целом «Дорожная битва» стоила более полумиллиона русских солдат, бездарно и совершенно бесполезно израсходованных ради очередного приступа «датской» лихорадки. Ну, ничего, ведь «бабы новых нарожают», в первый раз, что ли?

Накал вооружённой борьбы на фронтах Второй Мировой нарастал с каждым годом, с каждым месяцем, с каждой новой операцией, и в кампанию 1943/1944 гг. достиг своего апогея. На пространствах оккупированной европейской части России, в Галиции, Румынии и Венгрии, в Африке и Скандинавии, на Балканах и на Апеннинском полуострове — везде Вермахт сражался с противником, превосходящим его и в железной, и в живой силе. Кошмар «войны на два фронта» не просто материализовался, а многократно превзошёл все страхи немецкого генералитета: это была уже война не на два, а на два десятка фронтов, пусть и неравнозначных по масштабу. Тем хуже для немцев: неравномерное распределение сил и средств, растущая взаимосвязь и взаимозависимость множества участков фрагментированного театра военных действий ставили перед генералитетом и руководством тыла задачи, не имеющие решений, способных создать цепочки положительных обратных связей. Что, собственно, превращало логистический ад такой войны в нечто, толком не поддающееся осмыслению даже семь десятков лет спустя.

Несомненно, в период до 1944 года оперативно-тактическое мастерство Вермахта превосходило все доселе известные образцы военного профессионализма. Несмотря на неизбежные лакуны в области логистики, а также отвагу и стойкость союзников — русских, англичан, в самом начале — французов (желающих похихикать над «лягушатниками» посылаю в Интернет, хорошенько почитать этюдики по теме) и, позднее, американцев — военная машина Вермахта являла самые настоящие чудеса взаимодействия как отдельных подразделений, так и целых родов войск. Может показаться невероятным, но чудеса эти оказались превзойдены совсем недавно только армией США — и не в последнюю очередь, если не совершенно, лишь благодаря новому этапу научно-технической и информационной революции, происходящей непрерывно на протяжении всего послевоенного периода. В «оправдание» американцев стоит напомнить, что совокупная интеллектуально-промышленная мощь супердержавы неизмеримо превосходит таковую у Германии 30-х — 40-х гг. ХХ века — и в масштабах, постигаемых с превеликим трудом.

Именно это военное мастерство — единственное разумное объяснение тому, что советские войска, начавшие «Дорожную битву» в составе, вчетверо превосходящем «немецко-фашистские» в живой силе, располагающие 260-ю стволами артиллерии на километр фронта, снабжаемые набирающими с каждым днём всё более высокие обороты поставками по ленд-лизу, оказались не в состоянии прорвать немецкую оборону, потеряв в ходе боёв 530 тысяч человек убитыми и ранеными, и сколько их ещё лежит непогребёнными по долинам и по взгорьям, не знает никто, даже претендующий на абсолютное знание научный коллектив под руководством генерала Кривошеева. Ясно одно: обер-шварценграбеншанценмайстеру Алексею И. таскать — не перетаскать.

Цифры советских потерь, приведённые в советских же источниках, не соответствуют действительности, и я не могу ответить на вопрос, когда же, наконец, стыд выест глаза советским папуасам, настаивающим на их единственной верности. Скорее всего, никогда: стыд и совесть, а также честь и верность для советских — абстрактные категории, о которых они любят досуже порассуждать. Не более того — чему реальность постсоветской Россиянии ярчайшее свидетельство.

Силами Вермахта в «Дорожной битве» командовал генерал от инфантерии Готтхард Хайнрици — тот самый, что весной 45-го уложил на Зееловских высотах ещё полсотни тысяч сталинских рабов. Военный аристократ до мозга костей, Хайнрици так и не вступил в НСДАП. Это обусловило его натянутые отношения с быдловатыми нацистскими выскочками. Впрочем, даже они понимали, каким блестящим специалистом по организации обороны — его коллеги-военные на редкость единодушны во мнении — является Хайнрици, и не случайно, что именно на него, а не на командующего группой армий «Центр» (с 4 ноября 43-го) генерал-фельдмаршала Буша, возложили руководство подготовкой к противодействию советскому наступлению. В своих воспоминаниях Хайнрици описывал действия советских енералов как «предсказуемые» и «однообразно повторяющиеся». Собственные успехи — и не только в этот раз — Хайнрици объяснял в том числе своей готовностью не подчиняться приказам «фюрера германской нации».

В дневниках, увидевших свет в 2001 году , Хайнрици резко критиковал «русскую кампанию» Вермахта. Он проявлял выдающуюся гибкость, пренебрегая категорическими повелениями Гитлера «стоять насмерть», хотя и не участвовал в попытках немецкого генералитета устранить фюрера или хотя бы лишить его власти. В 43-м Хайнрици, отступая на запад, отказался сжечь Смоленск, а позже, в 45-м, как мог, противился безумной политике «выжженной земли», которую нацисты пытались воплотить в собственной стране. Удачные действия Хайнрици, снискавшего своими победами в обороне прозвище «наш ядовитый гном», бесили Гитлера ещё и потому, что противоречили убеждению фюрера, будто «оборона разлагает воинский дух». Идиотские умозаключения экс-ефрейтора сыграли далеко не последнюю роль в том, что сооружение«Восточного вала» началось на полгода позже, чем следовало. Они стоили жизни десяткам тысяч немецких солдат и спасли, вероятно, сотни тысяч советских. Нам всем несказанно повезло, что руль немецкой государственной машины держали потные ладони Адольфа Алоизовича, а не стальные пальцы в лайковых перчатках таких, как Хайнрици.

Накануне «Дорожной битвы» в распоряжении генерала имелось менее 200 тысяч личного состава, из них как минимум треть числилась боеспособной лишь на бумаге. Четвёртая полевая армия, непосредственно находившаяся под командованием Хайнрици, к началу советского наступления насчитывала девять (!!!) боеготовых танков и 71 самоходную артиллерийскую установку. Несказуемая мощь, безусловно и однозначно объясняющая провал наступления, чего уж там.

Плотность войск и железа на квадратный километр фронта живо напомнила Хайнрици Верденскую мясорубку, куда ему было суждено попасть без малого три десятилетия назад в должности командира батальона. Тактика, осуществлённая им в ходе обороны, основывалась на верденском опыте. В нескольких километрах от линии фронта были созданы запасные позиции, куда немцы отступали в момент начала артиллерийской подготовки противника. Однако артподготовка не может длится вечно, и рано или поздно она прекращалась — в атаку выдвигались танки и пехота. Как правило, между остановкой огня и началом наступления проходило от двадцати до сорока минут (!!!) («интерактивный» перенос огненного вала красноармейская артиллерия освоила позже), и к тому времени первая линия немецкой обороны оказывалась снова занятой боеготовыми войсками, что неизменно изумляло советских папуасов в лампасах. Надсаживая прокуренные лёгкие в матерном крике, они требовали от папуасов без лампасов «любой ценой» взять очередную «безымянную высоту», а в перерывах бегали за перегородку к аппарату ВЧ, соединяющему со Ставкой ВГК и, виляя хвостом, выпрашивали у товарища Сралина ещё солдатиков — дескать, не хватает, вот ведь незадача какая! И товарищ Сралин входил в положение — давал. Русских (да, в общем, и всех остальных) ему было не жалко. Поэтому, если у кого-то ещё достаёт первозданной наивности поражаться гигантским советским и сравнительно скромным немецким потерям — 10 тысяч убитыми и 25 тысяч ранеными и пропавшими без вести — я лично перед такой незамутнённостью могу только кепчонку снять.

Благодаря визгливым рукосуям с партбилетами в карманах, неспособным за месяцы (!) боевых действий осмыслить происходящее, немцам удавалось удерживать оборону несколькими десятками солдат на километр фронта, заранее перемещая нужные силы и соединения в места «неотразимых сталинских ударов», известных обороняющимся за многие часы, а то и дни до советских попыток наступления. «Дорожная битва» «официально» закончилась 2 декабря, и обе противоборствующие стороны получили возможность перевести дух. Очередная «техническая победа» Вермахта стала ещё одним шагом на пути к предопределённому силой вещей окончательному поражению.

Тот факт, что гитлеровская «Тысячелетняя Империя» проиграла войну, стал очевиден всякому здравомыслящему человеку даже не после Сталинграда и неудачи «Цитадели», а гораздо раньше — во второй половине 41-го. Превосходство союзных держав в логистике, человеческих и материальных ресурсах, а, главное, их неоспоримое морально-идеологическое преимущество не оставляло Германии ни единого шанса на победу. Война Германии против полумира приобрела необратимо — и неотвратимо — оборонительный характер. (В это время оставшаяся часть наблюдала за схваткой, с трудом сдерживая желание поскорее присоединиться к побеждающей стороне.) Начиная с лета 43-го, военная машина Вермахта предпринимала на Восточном фронте наступления исключительно оперативно-тактического плана, хотя и они в некоторых случаях существенно задерживали продвижение Красной Армии. У Германии не оставалось иного выбора, кроме попыток так или иначе выиграть время — в надежде на ссору союзников или на появление какой-нибудь магической «вундервафли».

Надеждам этим не суждено было сбыться. Пропагандистский треск, издаваемый ведомством д-ра Гёббельса, ничего в образовавшемся раскладе поменять не мог. Громкие заявления, вроде выступления генерал-полковника Альфреда Йодля на Всеобщем совещании рейхс- и гауляйтеров в ноябре 43-го — «Мы победим, потому что иного выхода у нас нет» — лишнее тому доказательство. Даже если бы «сверхкомпетентное» руководство Гитлера сменилось каким-нибудь «военным кабинетом», то и в этом случае никакой реальной альтернативы родиться не могло — просто по определению. «Размер имеет значение» — по той же самой причине СССР проиграл «социалистическое соревнование» с «миром капитала», и результат проигрыша оказался, что греха таить, пропорциональным. В судьбе СССР прослеживается судьба гитлеровской «империи» — с пугающей, мягко говоря, конгруэнтностью. В том, что эта конгруэнтность прошита чрезвычайно глубоко — в самой первооснове советского ментального кода — я убеждаюсь постоянно. И уже не удивляюсь, наталкиваясь на очередное её проявление. А чему же, позвольте, тут удивляться? Советских тщательно и кропотливо, много лет, «подписывали» на войну с Германией, зная об отношении большевиков к народу, радостно сунувшему голову в петлю, приготовленному для него в октябре семнадцатого. Необъятный «человеческий потенциал» крестьянской страны должен был забить своим мёртвым мясом и остановить шестерни военного механизма «Третьей Империи», сохраняя драгоценные жизни будущих членов клуба «Золотой миллиард». Пропаганда той эпохи ещё не научилась как следует лицемерить, поэтому транслировала генеральную установку с предельной ясностью:

Тем более смехотворными — и вместе с тем омерзительными — представляются влажные грёзы советских понтастов (от слов «попаданец» и «фантастика», хотя сей наидостойнейший литературный жанр менее всего заслуживает упоминания применительно к потоку фрустрационно обусловленного реваншистского бреда, исторгаемого этими сумрачными мордорусскими гениями). Завывающие о своём советском патриотизме на каждом углу при всяком удобном, а чаще неудобном, случае, товарищи понтасты по первому свистку шрайб-фельдфебеля Гюнтера М. сбегаются на толковище. Едва успевая подтирать слюни с мониторов, навечно ушибленные тотальным коммунистическим лицемерием и враньём, изрядно одичавшие идеологические сироты воспаряют в эмпиреи, где они под красным знаменем ВКП(б) — НСДАП отправляются покорять Индию, изничтожать на корню коварную англосаксомасонскую жидоплутократию, штурмовать Форт-Нокс, поджигать Вестминстер и взрывать Капитолий. (Характерная деталь: в советских фильмах «правайну» вы почти никогда не увидите настоящих, красных нацистских флагов — только чёрные кресты и свастики.) С победоносным рычанием они врезаются в Белый дом на пилотируемой баллистической ракете, созданной в срочно открытой на базе в Пенемюнде шарашке, где по ажурной эстакаде над бесчисленными рядами склонившихся у кульманов чертёжников с номерами на спинах шествуют в обнимку фон Браун и Королёв, сияющий свежевставленными на место выбитых железными зубами.

Радужные картины воображаемого грядущего в прошедшем апокалипсеца, сопровождаемого непременным уничтожением всех евреев, предварительно собранных в захваченной стремительным единым ударом танковых армий Катукова и Роммеля Палестине, вызывают у товарищей понтастов такие оргазмические припадки, что невольного стороннего наблюдателя охватывает оторопь. Виртуально звеня виртуальными побрякушками, полученными за виртуальные победы на полях виртуальных сражений планеты World of Tanks, Planes & Ships, воинственные писучие мужи безоглядно сеют страх, ужас и смерть — к счастью, столь же виртуальные.

Но звериная серьёзность, с какой товарищи понтасты вовлекаются в эту виртуальность, наводит на мысль: товарищи понтасты понимают, что их жестоко и цинично поимели, и даже догадываются, куда именно. Но поверить в то, что поимели их в первую очередь большевики со своими последышами, они напрочь отказываются, — и опять мечтают раздуть пожар мировой войны, чтобы превратить его в пожар мировой революции.

Большевики в гонке за мировое господство израсходовали страну и народ — и при этом остались у разбитого корыта: о былом влиянии России — некогда полноправного участника «Европейского концерта» — ныне говорить не приходится. Товарищи понтасты тяжко страдают, понимая — на повторение этого «выдающегося исторического эксперимента» уже никогда не будет ни сил, ни средств, но по-прежнему жаждут экспериментировать. Они ведь свято убеждены: их выдающиеся интеллектуальные способности к стратегическому мышлению будут немедленно вознаграждены пайками армейских комиссаров, шестикомнатными квартирами на проспекте М. Горького и синими галифе с двойным лампасом. А, главное, правом посылать на смерть не виртуальные юниты, а живых людей.

Впрочем, грустные мысли и неутешительные выводы — удел мудрых. Умные же заняты совсем другим делом: под весь этот «тыбыдыщь» и «бадабум» они, посмеиваясь, продолжают очищать карманы дураков. Дураки ведь для того и существуют, чтобы выворачивать свои карманы для умных, не правда ли? И что умным за беда, коль такими дураками — уже скоро столетие как — выступают русские? Чем они хуже каких-нибудь ботокудов или сомалийцев? Каждый день доказывают — ничем, ничем не хуже. Даже лучше: душат и гнобят в основном друг дружку, а не ушлых умников. И покорно хлебают баланду из ордынских сказок под умиротворяющий рокот соков родной земли, утекающих на ненавистный, вожделеемый, непобедимо недосягаемый Запад, чтобы сделать его ещё сильнее, ещё богаче. Ещё насмешливее.

Не могу удержаться от соблазна упомянуть о том, что Готтхард Хайнрици, отважный воин и ревностный лютеранин, прожил долгую жизнь со своей женой Гертрудой — «наполовину» еврейкой. Он умер в 1971 году и был с воинскими почестями похоронен на кладбище в древнем городе Фрайбурге-Брайсгау на юге Германии, у самой границы с Францией. Есть у меня подозрение, что Хайнрици отошёл в мир иной с чистой совестью. Догадайтесь, почему.

Вечная память солдатам, павшим в бессмысленных схватках за священное право дураков оставаться дураками.